бедуин,
На бреге неизвестном он очнулся.
И в ярости, забыв себя, поклялся
За чары колдовские отомстить!
Но время дальше шло. И нужно жить.
И, гнев утихомирив, он поднялся…
Идет… Вот, дровосеки на пути.
— Ты как здесь оказался? — вопрошают…
— Корабль погиб, но боги воскрешают!
Так спасся я, и время мне идти.
Те дали кое — что из одеянья.
Теперь уж он по городу бредет.
Кузнец в нем иноземца признает.
Совет дает ему, как подаянье:
— В обычае страны пришелец гость
Имеет право сделать предложенье
Той женщине, что первой в окруженье
Окажется… Держи на счастье гвоздь!
Она же не посмеет отказать,
Коль девица, и коль живет без мужа.
Ступай-ка к бане, жди, пытайся, друже,
Супругу незлобивую достать.
У бани он. И видит незнакомку,
Прекрасную богиню, но, увы,
К ней муж подходит… Таинство судьбы.
Он дальше ждет, страдая втихомолку.
Вторая безобразною была,
И замужем по счастью оказалась.
И третья-то замужнею назвалась.
Четвертая — прелестна и тиха!
Сказала, что нет мужа, да и мимо!
Наверно… жалкий вид помехой стал.
Но вскоре чужестранца подозвал
Слуга: — Иди за мной! — такое диво…
Слуга ведет Султана в пышный дом.
Приводит в зал и тотчас же уходит.
Там ждет Султан. И ровно час проходит.
Вплывают в дверь красавицы, как сон…
А пятая, он вмиг ее узнал,
Та женщина, что кинула в ответ:
— Не замужем, — и чей сокрылся след.
И вот, теперь пред нею он стоял.
Она заговорила, объясняя,
Что строгие обычаи обязуют
Быть сдержанной со всеми и диктуют
Порядок для женитьбы. Жизнь иная!
Итак, его одели, накормили
Изысканными яствами страны.
И музыка звучала… до поры…
Так, семь лет этим браком мирно жили.
Когда ж богатство дома истощилось,
Та женщина сказала: — Ну, сумей
Достойно обеспечить сыновей,
Их семеро, а я уж утомилась…
((()))
И тут Султан припомнил кузнеца,
Да вздумал попросить опять совета.
— Носильщиком иди! — вот суть ответа, —
Ведь ты же не имеешь ремесла.
Весь первый день работы он таскал
Почти что неподъемные коробки.
И, сев передохнуть у чьей — то лодки,
Весь заработок свой пересчитал…
Да выяснил — десятую лишь часть
Того, что нужно детям, он имеет.
Взглянуть в глаза семье он не посмеет.
Ну, как же тут в отчаяние не впасть…
И вот, идет он к морю помолиться.
То место, где очнулся, отыскал,
С молитвою он на берег упал
И в воды окунул лицо… Не снится!
Он в самом деле, во своем дворце!
Придворные стоят на том же месте…
Пред ним сосуд с водой… Вот тут о мести
Он вспомнил и о Шейхе наглеце!
— Семь лет(!) провел в изгнанье, — заорал
На Шейха он, — носильщиком нанялся.
Как Бога ты, наглец, не убоялся?
— Мгновение прошло! — тот отвечал.
Придворные спешили подтвердить.
Султан же не поверил им нисколько!
— Две тонны апельсинов, а не долька!
И Шейха повелел тотчас казнить.
Но Мастер же, предвидя наказанье,
Использовал дары аль — кахабат!
С Египта перенес себя в Багдад!
Такие — то плоды дает познанье…
Оттуда же отправил и письмо:
— Семь лет прошло, как миг. Не понял ты!
Твои переживания — пусты!
Но нечто проявляться в них должно!
Могла ль постель Пророка не остыть?
А мог кувшин с водой не опустеть?
А мог ли я