Заметив ее взгляд, Фаэрил’л тонко улыбнулась своей дочери, изобразив при этом тень легкого кивка, как будто она сначала хотела произвести это движение, но затем передумала, оставив в итоге не действие, а лишь отображение своего намерения. Анлуриин слишком хорошо знала все эти ее фокусы, которые лишь казались непреднамеренными, а на самом деле, отрабатывались годами, десятилетиями, для придания им этой, якобы легкой непринужденности и отточенной до идеала, скрупулезной точности.
Уже отведя свой взгляд от ухоженного лица своей матери, Анлуриин рывком вновь вернулась к нему, вдруг заметив хищную нотку в этой ее тонкой улыбке, не предвещавшую ей ничего хорошего. Девушка сразу напряглась, ожидая какого-нибудь подвоха, а потому отстреляла глазами всю арену, трибуны и даже только что захлопнувшиеся за ее спиной Врата. На первый взгляд, все шло именно так, как и должно было идти, строго по букве данного Ритуала.
Слегка внутренне расслабившись, но, не потеряв при этом бдительности и боевой концентрации, Анлуриин медленно вышла на середину арены, склонив голову в легком, строго отмеренном поклоне сначала учителям и в чуть более низком кивке – жрицам. Поднявшийся со своего места глава интерната, с легкой заминкой, что так же не укрылось от внимательно наблюдавшей за всем происходящим девушки, торжественно произнес:
– Ритуал «Взросление» для Анлуриин начат!
Из-под трибуны, с противоположной от Врат стороны, распахнулась небольшая дверца, откуда бодрым, пружинящим шагом вышла ее соперница. Дверь захлопнулась и ее тут же закрыла собой, вставшая к двери спиной, следившая за проведением ритуала жрица. Арена оказалась полностью изолированной, потому что проход к закрывшимся Вратам, уже тоже был перекрыт еще одной, вставшей к створкам спиной жрицей. Глава интерната дождался кивка Фаэрил’л, показавшей ему, что все формальности четко соблюдены и можно начинать, после чего он громко объявил:
– Бой!