Но зато в их комнатах, в отличие от мужской половины, кровати стояли только в один ярус, а на окнах, выходящих в общий коридор, было хоть что-то, пусть весьма отдаленно, но все же напоминающее шторы. Ими можно было после отбоя, хотя бы на ночь закрыться от постоянно горевшего за окном света, испускаемого магическими шарами. Анлуриин попала при распределении в самую малонаселенную комнату, где кроме нее, ночевали лишь три девушки, которые, как и она сама, принадлежали к аристократии. Две из них были из ее Дома, а третья – из более мелкого, располагавшегося на втором ярусе Пещеры.
Многочисленные лекции учителей и жриц, выматывающие силовые тренировки, упражнения на выносливость, гибкость и ловкость, а также спарринги и ежедневная муштра, не оставляли ни сил, ни времени, для долгих разговоров, и никак не способствовали появлению желания, хоть как-то сблизится со своими соседками. Да и не в характере их расы, было заводить дружбу, или тем более вникать в чужие проблемы, судьбы, мысли и чаяния. В итоге, за все девять прошедших лет, Анлуриин мало что узнала о своих соседках, за исключением лишь их успехов или провалов на очередных совместных тренировках, или при сдаче годовых экзаменов.
За всё то время, что она провела в интернате, на ее глазах, в комнате где она обитала, дважды менялись девушки, и оба раза это были ученицы, не принадлежащие их Дому. Последняя из них, появилась в ее комнате два года назад, переехав к ним из более густонаселенной, сменив собой очередную неудачницу, провалившую годовой экзамен и соответственно, отправившуюся жить на пол Пещеры. Хотя она и прожила до своего падения в их комнате всего четыре года, но, тем не менее, успела запомниться своей упорностью в тренировках и целеустремленностью в постижении знаний, то есть именно теми качествами, что так ценила и пестовала в себе сама Анлуриин.