Их было двое. Один – крупный, с лицом вареного окорока и глазами, которые видели слишком многое, чтобы еще чему-то удивляться. Детектив Горовиц. Второй – молодой, щеголеватый, с идеально подстриженными усиками и взглядом, который сканировал все вокруг, оценивая и классифицируя. Офицер Мэлоун.
Они впустили в палату запах кофе, дешевого одеколона и улицы – чужой, далекой теперь жизни.
– Мисс Эйми, – начал Горовиц, усаживаясь на стул, который заскрипел под его тяжестью. Его голос был низким, хриплым, как асфальт после дождя. – Рады видеть вас в сознании. Как самочувствие?
Она не ответила. Просто смотрела на него.
– Ладно, глупый вопрос, – он отмахнулся, будто прогнал муху. – Мы не будем вас утомлять. Несколько формальностей. Вы готовы ответить на пару вопросов?
Мэлоун уже достал блокнот. Элегантное перо «Montblanc». Абсурдный контраст с окружающим ужасом.
– Вы можете описать нападавшего? – спросил Горовиц. Его тон был профессионально-нейтральным, но в нем читалась усталая уверенность, что ничего нового он не услышит.
В памяти всплыли стопы. Пыльные сандалии. Ремешки из грубой кожи.
– Сандалии, – прошептала она.
Оба детектива замерли.
– Сандалии? – переспросил Мэлоун, подняв бровь. Его перо зависло над бумагой.
– Он был… в сандалиях. Стоптанных.
Горовиц тяжело вздохнул, переглянулся с напарником.
– Мисс Эйми, вы уверены? Возможно, это… послекровопотерянная галлюцинация. Шок. Часто бывает, что мозг дорисовывает детали…
– Я видела их, – она сжала простыню. – Я лежала на полу. Он прошел рядом. Я видела его стопы.
– Лицо? Рост? Телосложение? Одежда? – засыпал вопросами Мэлоун, его перо запрыгало по странице.
– Пальто. Длинное. Темное. Лица… не видела. Только тень.
– Он что-то говорил? Кричал? – вставил Горовиц.
– Нет. Он… он был молчалив. Очень спокоен. Как будто… копал грядки.
Офицеры снова переглянулись. Взгляд Горовица стал тяжелее.
– Мисс Эйми, мы понимаем, что вы пережили. Но нам нужны факты. Не впечатления. Возможно, вам стоит еще отдохнуть…