засыпают. Подождав, пока сестры заснут, месяц слез и пошел по
лесу искать 'цветок вдовы'. Этот цветок распускается на
некоторых лианах и распространяет удивительный аромат.
Вернувшись к подножью дерева, месяц раздвинул обеим женщинам
ноги и для начала вытащил из лона у каждой зубы пираньи. Но
только он собирался положить на место зубов благоуханные
лепестки, как раздался оглушительный птичий крик. Месяц
испугался и снова залез на пальму. А жаль — ведь как сладко
пахли бы сейчас женщины!
Сестры проснулись и почувствовали, что в вульвах у них нет
больше зубов.
— Где моя погремушка? — возмутилась старшая, подняла
глаза к вершине дерева и в бешенстве принялась бить ногой по
стволу.
Чем сильнее била, тем быстрее росло дерево. Убедившись,
что месяц оказался достаточно высоко и не сможет слезть, сестры
ушли.
Бедняга просидел на дереве несколько дней. 'Хоть бы зверь
какой-нибудь появился!' — подумал он, наконец.
Тут же по веткам запрыгала обезьяна. Она принялась поедать
плоды и заснула. Слюна текла у нее изо рта ц превратилась в
лиану, по которой месяц, спустился на землю.
Возвращаясь домой, месяц ставил ловушки на птиц. пряча в
каждой колючку.
— Не проверить ли тебе птичьи силки? — обратился он к
тестю, едва войдя в дом.
Вернулся тесть, охая и ругаясь: все руки в занозах! Дочери
принялись врачевать отца, а месяц думает: 'Пусть меня
позовут!'. Тут же позвали.
— Ложись, — говорит он тестю, — да не сюда, а ни
подстилку из коры!
Тесть лег, а месяц как крикнет:
— Превратись же в тапира!
Тот превратился и подбежал, поднимая облако пыли. Этот
след виден поныне, европейцы называют его Млечный Путь.
— А что я буду есть? — прокричал тапир, убегая.
— Листья станешь жевать, грязь соленую лизать будешь! —
отвечал месяц.
— Впрочем, — добавил он, — это все для простых тапиров.
А сам ты замрешь недвижим, а если вдруг шевельнешься — вся
земля задрожит! Никто не посмеет к тебе приближаться, кроме
сильных шаманов вроде меня. Шаманы же станут пить волшебный
отвар, обретут новое зрение и смогут лицом к лицу говорить с
тобой!
Потом месяц принял облик красивого длинноволосого юноши и
стал по ночам посещать обеих сестер. Жена не узнала бывшего
мужа. Женщины решили мазать лицо любовника сажей, но тот каждый
раз умывался и отличить его от других мужчин наутро не
удавалось. Однако темный плодовый сок смыть не удалось — все и
увидели, что это месяц. Старшая сестра отказалась от него
наотрез, а младшая хоть бананового пива дала.
Однажды пошли все купаться — а воды нет. Воду спрятал
моррокой, птица вроде вороны. Месяц пошел в заросли бамбука и
давай их рубить — на месте зарослей забурлил широкий поток.
Старшая сестра поплыла к берегу, но месяц спихнул ее вниз с
обрыва. Тогда женщина впилась за полузатопленную пальму. В тот
же момент месяц произнес заклятие:
— Ты навсегда останешься среди вод, а как попробуешь
выбраться на сушу, разразится страшная буря. Никто не посмеет к
тебе приблизиться, кроме сильных шаманов воде меня. Шаманы же
станут тебя просить прекратить бурю, либо усилить ее!
— А ты, — повернулся месяц к младшей сестре, —
отправишься в страну мертвых и будешь готовить еду и напитки
покойникам. Ты станешь матерью живых и покровительницей
усопших!
Моррокою месяц предрек:
— За то, что воровал воду, будешь есть гнилые листья,
отбросы, дохлую рыбу!
С тех пор моррокой страдает.
Расставшись с сестрами, месяц вооружился магической
палочкой и зашагал по лесу. Видит — бегают какие-то существа с
обезьяньими хвостами. Он убрал хвосты — получились люди. Одна
из самок находилась в хижине, где закрываются женщины во время
месячных кровотечений. От нее произошли краснозадые обезьяны.
Дальше месяц явился к своему старшему брату солнцу. Тот
предложил пива. Месяц наклонился над кружкой, а брат выхватил
его палочку и забросил на крышу. В отместку месяц вырвал из рук
солнца пучок ярких перьев и швырнул туда же. Оба брата полезли
за своим имуществом и навсегда остались на небосводе. Солнце
сказало месяцу:
— Люди будут видеть тебя по ночам, а ты наблюдать, как
мужчины совокупляются с женщинами. Я же возьму себе день, начну
любоваться, как люди работают!
— Как же, —