Приложение. Дерево жизни
Немного отвлечемся от мифологемы прародителей и рассмотрим мифологемы, связанные с деревом жизни. Дерево познания из райского сада и дерево бессмертия Хаома имеют один вероятный источник. Наиболее ранний реципиент этого образа в мифе – шумерское дерево хулуппу, упоминание которого мы видим в поэме «Гильгамеш и подземный мир».
Дерево хулуппу было посажено на берегу Евфрата, но постепенно уничтожалось водами реки и ветром. Богиня Инанна пересадила дерево в свой сад, возможно, планируя сделать из него трон. Через несколько лет дерево разрослось – в его корнях свила гнездо змея, в ветвях поселилась птица Анзуд, а в середине поселилась дева Лилит.
Библейский миф явно заимствовал именно этот образ. Змей, искусивший Еву, перекочевал напрямую из шумерского мифа. То же можно сказать и о деве Лилит, которая, согласно некоторым апокрифам, была первой женой Адама. Некогда Лилит отказалась лежать под Адамом во время соития. Она сочла себя равной мужу, не хотела ему подчиняться и позже покинула его, назвав тайное имя Бога. Лилит улетела на берег Красного моря, где рожала по сотне демонов в день и отказалась возвращаться к Адаму, несмотря на уговоры ангелов. После этого Бог создал для Адама покорную Еву[66].
Вернемся к образу дерева. Дерево бессмертия Хаома, согласно персидским преданиям, находится на острове посреди океана Ворукаша. Семена этого дерева разносят птицы по всему миру. Дереву угрожают создания дэвов вроде лягушек, но остров находится под охраной праведных фраваши и рыбы Кар[67].
Образ Хаомы близок другому образу – финикийской оливе, растущей на одном из двух движущихся островов, называемых Амбросиями. Ветви оливы охвачены огнем, но при этом она не сгорает, а ствол дерева обвивает змея. На верхушке оливы сидит орел. Орел и змея пытаются убить друг друга. В ветвях дерева так же находится чаша, не колеблемая ветром. Бог Мелькарт велел своим слугам поймать орла и принести его в жертву, после чего острова перестали двигаться, а у подножия оливы был основан город Тир[68].
Одним из образов дерева является Иггдрасиль – мифический ясень из скандинавской мифологии. Иггдрасиль, «омытый мутною влагой», расположен над источником Урд. Возле дерева обитают три девы-прорицательницы – Урд, Верданди и Скульд, называемые норнами. У Иггдрасиля есть три корня: первый из них связан с преисподней, второй – с миром великанов, третий – с миром людей. С деревом и связаны различные животные – на вершине находится премудрый орел, в ветвях четыре оленя и дракон, а в корнях змеи. По стволу перемещается и белка Рататоск[69].
В Калевале мы встречаем огромный дуб, заслоняющий небо и солнце своей кроной. Этот дуб вырос из желудя, брошенного праотцом Вяйнямейненом, – здесь мы явно видим образ оброненного семени, встречающегося в мифологемах прародителей. Вяйнямейнен потребовал, чтобы кто-то срубил этот дуб. И таким смельчаком оказался некий карлик, выросший в великана. Ветки и кора дуба стали волшебными предметами, давшими различные свойства тем, кто их приобрел[70].
В индонезийской Рамаяне образ дерева прошел некоторую трансформацию. Царь Дасарата Магараджа основывает новый город. Планам царя мешает некий волшебный бамбук, который никак не могут срубить слуги. Сам бамбук прекрасен – он высокий, благоухающий, цвета золота с серебряными листьями. Дасарата Магараджа сам рассекает бамбук мечом вдоль ствола и находит внутри прекрасную женщину Манду Дари, которую сделал своей женой и матерью будущего Рамы[71]. Как и в Калевале, дерево-бамбук подвергается срубке.
У египтян знакомая нам мифологема воплощена деревом Ишед, на листьях которого богиня Сешет пишет имя и судьбу нового фараона, восходящего на царство. Ишед часто представлено сикоморой или вербой, в его корнях свило гнездо божество-птица Бену. Возможно, дерево было связано с другим египетским образом – сикоморой Гелиополя, которую охраняло божество в виде кота от змея Апопа[72].
Что же могло породить образ дерева? Существует несколько версий. Возможно, дерево фетишировалось и наделялось какими-то сверхъестественными свойствами. Из дерева могли сделать трон, которому приписывались определенные свойства.
Не исключено, что дерево было связано с производством ритуальных напитков. Согласно такой версии, деревом мог быть кустарник хвойник двухколосный или иное дерево, плоды которого обладали каким-то тонизирующим или одурманивающим эффектом. Из семян хвойника, собственно, и производили сок, который смешивался с молоком, а возможно, и медом, и потреблялся жрецами.
В большинстве мифов мы видим те или иные ритуальные напитки. Иранский ритуальный напиток хаома активно потреблялся зороастрийскими магами. В индийской мифологии – это сома, ритуальный напиток, созданный на основе молока. В скандинавской мифологии это «мед поэзии» – кровь Квасира, смешанная с пчелиным ядом. В греческой мифологии, возможно, это нектар, который потребляли боги. Во всех перечисленных мифах можно наблюдать различные попытки похищения различными силами ритуального напитка или его рецепта.
Зачастую дерево в мифологии охраняется различными силами. Ангел с пламенным мечом обращающимся охраняет библейский Рай с деревом познания. В греческой мифологии Атлант охраняет сады Геспериды с волшебными яблоками. В кельтской мифологии одноглазый Сербам сторожит волшебную рябину. Не связано ли это с попыткой защитить «рецепт» напитка?
Одноглазие Сербама тоже, кажется, не случайно. Бог Один теряет свой глаз в обмен на «мед поэзии». В египетском мифе бог Нун также теряет глаз, после чего производит человечество. Одноглазие в мифе часто становится синонимом мудрости.
В греческом мифе потеря глаза наблюдается в мифе о Персее. Персей отправляется к лебедеподобным граям – трем прорицательницам, обладающим одним глазом и одним зубом. Персей похищает их единственный глаз, чтобы выведать, как победить горгону Медузу.
По всей видимости, граи – это греческий аналог скандинавских норн, обитающих возле дерева Иггдрасиль. Вообще можно обратить внимание, что с деревом жизни часто соседствуют женские образы, например, египетская Сешет или шумерская Лилит. Не исключено, что с процессом приготовления ритуальных напитков была связана конкретная жрица-прорицательница, проводившая определенные ритуалы, а возможно, таких жриц было несколько.
Впрочем, есть альтернативная версия происхождения мифологемы. Обратим внимание на историю финикийских прародителей Эона и Протогоны. Эон и Протогона произошли от ветра Колпия и женщины Баау, имя которой переводится как Ночь. Их имена в свою очередь означают «Век» и «Первосозданный».
От Эона и Протогона произошла еще одна пара – Ген и Генея, которые во время жары в Финикии стали поклоняться солнцу, поднимая руки вверх. Они называли солнце Беелсамин, что означало «владыка неба».
От Эона и Протогона также произошли три ребенка – Фот, Пир и Флокс, чьи имена означали «Свет», «Огонь» и «Пламя». Это поколение научило добывать огонь трением кусков дерева друг от друга. От этого поколения произошли четыре великана, названные в честь гор, – Касий, Ливан, Антиливан и Брафи. От поколения великанов произошли Гипсураний («Высоконебесный») и Усой («Охотник»), их матери вступали в связь, с кем хотели, без стыда[73].
Гипсураний поселился на Тире, стал возводить шалаши из тростника, лоз и папируса. Усой стал шить одежды из кожи животных, так же строил первые лодки. Не исключено, что одежда кожи также связана с Библией, где Адаму и Еве также пришлось делать одежду из кожи. Между этими братьями была вражда – не являлись ли они прототипами библейских братьев Каина и Авеля?
Усой построил первые идолы в виде двух деревянных стел, символизирующих огонь и ветер, которым он поклонялся. Перед этими стелами Усой совершал возлияния из крови животных. Возможно, эти стелы являются первыми примитивными идолами. После смерти Усоя люди стали поклоняться стелам, посвятили им жезлы и стали проводить праздники.
В Махабхарате также можно было найти упоминания о подобных стелах. По преданиям бог Индра вручил бамбуковый шест праведному царю Упаричаре для воздаяния. Раз год царь водружал шест в землю и проводил праздничную церемонию. Шест наряжался дорогими тканями, благовониями, венками и различными украшениями[74].
Как мы помним, от царя Упачипары произошли первые люди Махабхараты. Двое его детей нам знакомы – это брат и сестра по имени Матсья и Сатьявати, были рождены в чреве рыбы, которая случайно проглотила семя царя.
Кстати, Сатьявати поначалу источала стойкий рыбий запах, но позднее избавилась от него благодаря некому мудрецу-риши. Этот мудрец сделал так, чтобы тело Сатьявати испускало запах благовоний, но за этот дар он взял ее девственность[75]. Как мы увидим далее, элементы благоухания присутствуют в каждой истории, где имеется стела-шест.
Аналогично в египетской легенде об Осирисе мы находим похожий сюжет. Убитый своим братом Сетом Осирис был помещен в саркофаг, который был выброшен в море. Саркофаг принесло в город Гебал, где из него выросло величественное дерево вереска. Малакандр, царь Гебала, сделал из этого дерева колонну для своего дворца. В Гебал же прибыла и богиня Исида, разыскивающая своего мужа Осириса. Благоухание богини не могло скрыться от царя, он распознал богиню и, во всем разобравшись, отдал Исиде саркофаг с телом Осириса, скрытый в колонне[76].
В египетской сказке «Два брата» мы также видим это благоухание. Некий земледелец Бата берет в жены коварную женщину Шепсет. Ее благоухание на берегу моря замечает фараон, и он отправляет слуг на поиски женщины. Они крадут Шепсет, пока Бата на охоте, и Шепсет решает стать супругой фараона. Она помогает фараону убить Бату, подсказав, что его душа спрятана в горошине в цветке на вершине кедра. Слуги рубят кедр, и Бата умирает. Вообще следует отметить, что данная сказка необычайно богата на мифологемы.
Собственно, в египетской мифологии существовало божество Анджети, или Джет, которое изображалось в виде сокола, сидящего на шесте. Этому образу в виде идола поклонялись в городе Тету. Сам идол представлял ствол дерева, опоясанный металлическими ободками и другими украшениями[77].
Образ шеста имеет и другие формы, также связанные с прародителями. Так, в японском мифе прародители Идзанаги и Идзанами стояли на небесном парящем мосту, не зная, есть ли под ними земля. Они опускают копье, сделанное из драгоценных камней, и обнаружили океан. Вода, стекшая с копья, затвердела и превратилась в остров Оногородзима[78].
Образ жертвенной стелы породил и другие интересные реципиенты, в том числе и образы рождественской ели. По всей видимости, новогодние обряды украшения дерева пошли именно из древности. В Ассирии вокруг ствола дерева закреплялись металлические ободки и привязывались ленты, чтобы помочь возрождению природы в наступающем году. Подобные обряды существовали у сирийцев, палестинцев и евреев[79].
Египтяне аналогично в древности украшали пальмы, римляне во время праздника Сатурналия украшали дома зелеными листьями, друиды украшали ветки дуба золотыми яблоками, а кочевые тюркские приверженцы культа Тенгри приносили домой ели – все это проводилось в дни зимнего солнцестояния, в которые проводится и современное Рождество. Как мы видим, влияние жертвенных стел на нашу культуру существует и поныне.
Другими поздними образными реципиентами стел стали каменные идолы бетили, менгиры, которым нередко приписывались подобные свойства. Эти сооружения представляли собой столбообразные камни, нередко фаллической формы.
Согласно Иосифу Флавию, потомки Сифа возвели два столба – один кирпичный, другой каменный. На этих столбах были оставлены знания для потомков, и столбы должны были сохраниться при различных катаклизмах, насланных Богом, – огне и всемирном потопе[80]. Не исключено, что эти стелы так же оставили след в иудейской культуре в виде изображения двух колонн, называемых Боаз и Яхин, украшавших Храм Соломона. Колонны были созданы из меди и украшены искусственными лилиями и плодами граната.
В Библии также упоминались столбы Ашеры – языческие идолы, с которыми вели непримиримую войну иудейские священники. Ашера или Асирату являлась богиней и супругой бога Илу в древней Финикии и Угарите. По всей видимости, ее идолы представляли собой ствол дерева без веток, возможно, украшенные жрецами культа. Иудейские священники срубали и сжигали эти столбы.
Таким образом, мы имеем два возможных донора дерева жизни. По одной версии, дерево представляло собой растение, плоды которого использовались для ритуальных напитков. По другой – дерево представляло собой примитивный идол, который постепенно украшали. Здесь вряд ли можно утверждать, что эти образы как-то связаны между собой, хотя каким-то образом они имели отношение к прародителям. Есть также предположение, что дерево использовалось для строительства, раз в некоторых мифах оно подвергалось рубке.
Следует также отметить, что рассмотренные теории происхождения мифологемы дерева жизни имеют и другие альтернативы. Но эти версии требуют определенного анализа.