Все великие учителя человечества, и прежде всего религиозные пророки, как правило, говорили притчами, иносказательно, дабы слушающий их мог понять настолько, насколько позволяла ему его внутренняя развитость. Косвенность всегда предполагает усложнение смысла, всегда подразумевает, что в словах содержится больше смысла, чем непосредственно сказано. Но точно так же и воспоминание – то, что мы вспоминаем, никогда не есть то, что было на самом деле, это всегда только косвенный рассказ о прошлом. Человеческая память – это не запись на жестком диске, которую можно снова и снова воспроизводить без изменений. Насколько вспомянутое соответствует тому, что случилось в прошлом, нужно каждый раз устанавливать.
Все, что мы будем говорить дальше о памяти, имеет только косвенный, метафорический характер, ибо никакой прямой рассказ о том, как живет и работает память, невозможен. Поэтому мы будем в основном прибегать не к рассуждениям психологов, культурологов, историков, а к размышлениям и переживаниям выдающихся поэтов, писателей и философов, к опыту художественной литературы, которая в совершенстве владеет косвенными приемами описания духовных явлений.
У нас есть одно прямое доказательство существования личной, живой памяти: мы иногда можем «вспомнить», увидеть мир в «блеске и истине», которых у него (мира) никогда не было, услышать спрятанное глубоко в себе, то самое главное, на чем держится наше существование.
Это память не человеческая, не индивидуальная и не коллективная. Словно вступаешь в какую-то стихию, которая и не мир, и не сознание. Память – это стихия. Это третья реальность, реальность памяти, которая вдруг захватывает нас и погружает в особое состояние. «Жить воспоминаниями – нельзя и представить себе ничего выше этой жизни: никакая действительность не может так удовлетворить, наполнить человека, как воспоминание; в воспоминании есть такая “действительность”, какой никогда не имеет самое действительность»18.