Д. Босток (David Bostock) в своей работе «Aristotle’s Metaphysics Books Z and H» отмечает, что Аристотель начинает с «феноменологического» подхода: он перечисляет то, что обычно называют субстанцией (οὐσία). Это отправная точка, основанная на общем мнении (энδοξон). Однако его собственная теория, развитая в Книге 7, радикально расходится с этим мнением.
А.В. Кубицкий и Д. В. Бугай акцентируют, что противопоставление «общепризнанных» (физические, чувственные субстанции) и «спорных» (идеи, математические объекты) субстанций служит двум целям: 1) показать предмет дальнейшего анализа (чувственные субстанции); 2) отсечь конкурентные теории (Платона), которые будут критиковаться отдельно.
Т. Ирвин (Terence Irwin) в «Aristotle’s First Principles» объясняет, что упоминание о том, что род и общее кажутся более субстанциональными, чем вид и частное, – это отсылка к аргументам платоников. Платон именно по этой причине постулировал мир идей. Аристотель же в Книге 7 (Z) доказал обратное: сущностью является именно конкретный вид (εἶδος), а не род или общее понятие.
Критическое описание: Аристотель проводит инвентаризацию кандидатов на статус субстанции. Важно, что он включает в этот список не только очевидные физические объекты, но и результаты собственного анализа из Книги 7: сущность (τὸ τί ἦν εἶναι) и субстрат (τὸ ὑποκείμενον). Он напоминает, что, хотя платоники и выводят свои идеи из логической структуры рода и вида, его собственное исследование уже показало ошибочность этого пути.
3: Результаты анализа сущности и определения.
[8] Итак, поскольку сущность в частности раскрывается как субстанция, а определение – как понятие сущности, выше были даны более подробные рассуждения об определении и о том, что есть само по себе. И поскольку, кроме того, определение есть понятие, а понятие имеет части, необходимо было также проанализировать, что является частью субстанции, а значит, и определения, а что нет. Кроме того, было показано, что ни общее, ни род не являются субстанцией.
Комментарии и разъяснения: