[ Что существует нечто сущее как привходящее – ясно. […] Но тем не менее, хотя все причины таковы, причиной называется то же самое и единое. […] Потому-то о нём и нет науки, как было сказано; ибо всякая наука – или о всегда сущем, или о том, что как правило. […] Ибо как можно [это] изучить или научить другого? ]Основной текст: ὅτι μὲν οὖν ἔστι τι ὂν κατὰ συμβεβηκός, φανερόν* […] ἀλλ᾿ ὅμως ἐπεὶ πάντων οὐσῶν αἰτίων τοιούτων αἴτιον τὸ αὐτὸ καὶ ἓν λέγεται, […] διότι οὐκ ἔστιν ἐπιστήμη αὐτοῦ, εἴρηται* ἡ γὰρ πᾶσα ἐπιστήμη ἢ τοῦ ἀεὶ ὄντος ἢ τοῦ ὡς ἐπὶ τὸ πολύ. […] πῶς γὰρ ἄν τις καὶ μάθοι ἢ διδάξειεν ἄλλον; Аристотель подводит итог своему анализу. Он признает онтологический статус случайного бытия (ἔστι τι ὂν κατὰ συμβεβηκός – «нечто сущее как привходящее есть»), но окончательно утверждает его эпистемологическую несостоятельность. Ключевой аргумент заключен в дилемме, составляющей саму природу научного знания (ἐπιστήμη)[18]:Разъяснение: 1. Наука о необходимом (τοῦ ἀεὶ ὄντος): изучает то, что существует вечно и не может быть иным (например, математические объекты, небесные сферы).
2. Наука о том, что бывает «по большей части» (τοῦ ὡς ἐπὶ τὸ πολύ): изучает природные, телеологические процессы, имеющие внутреннюю цель и тенденцию, которая реализуется, если ничто не помешает (физика, биология).
Случайное же (τὸ συμβεβηκός) не подпадает ни под одну из этих категорий. Оно – «индетерминированное» (τὸ ἀόριστον), как назовет его в других местах Аристотель[19]. Его нельзя предсказать, обобщить или вывести из универсальных принципов. Оно – разрыв в цепи причинности, единичное событие, не подчиняющееся общим законам.