Эта иерархия служит основой для Аристотелевского определения философии как высшей науки (ἐπιστήμη). Как утверждается в тексте, общепризнанно, что обладатель знания «почему» (τὸ διότι), то есть мастер (τεχνίτης) или теоретик (θεωρητικός), «мудрее» (σοφώτερος), чем просто знаток ремесла (ἔμπειρος), который владеет лишь знанием «что» (τὸ ὅτι). Таким образом, из этого следует, что подлинная мудрость (σοφία) есть не что иное, как наука о первых причинах (πρῶτα αἴτια) и началах (ἀρχαὶ).
Ключевой тезис главы лаконично и точно выражен в цитате из Аристотеля:
(«То, ради чего мы сейчас ведем это рассуждение, состоит в том, что все признают так называемую мудрость наукой о первых причинах и началах»). (Met. 982a)οὗ ἕνεκα νῦν ποιέμεθα τὸν λόγον, τοῦτ’ ἐστίν, ὅτι τὴν ὀνομαζομένην σοφίαν περὶ τὰ πρῶτα αἴτια καὶ τὰς ἀρχὰς ὑπολαμβάνουσιν πάντες Это положение является краеугольным камнем для последующего определения Аристотелем первой философии (впоследствии названной метафизикой) как учения о сущем как таковом, его первоначалах и высших причинах.
Расхождения между Платоном и Аристотелем в вопросе о роли чувственного восприятия в познании.
[1] Действительно, Платон в диалоге «Тимей» (47 a-b) признаёт ценность зрения, но по иной причине: оно позволяет наблюдать гармонию небесных тел, что пробуждает в нас стремление к философскому познанию вечной и неизменной истины. Таким образом, зрительный образ ценен не сам по себе, а как толчок к воспоминанию (анамнесису) об идеях.
Аристотель, его ученик, совершает радикальный поворот в этом вопросе. Для него чувственное восприятие (αἴσθησις) – это не просто отправная точка, а необходимая и фундаментальная основа всего процесса познания. Как верно отметил Аристотель, в трактате «О душе» (De Anima) , что без чувственных данных разум не имеет содержания для работы.
Цитата из «Поэтики» (Poet. 4, 1448b13). Понимание и ключевые пассажы таковы: