Если же человек обладает понятием без опыта, знает общее, но не отдельного человека, то он часто не сможет исцелить, ибо исцелять нужно именно человека. [14]
[14] «…ὥστε εἴ τις ἄνευ τῆς ἐμπειρίας τὸν λόγον ἔχοι καὶ τὸ καθόλου γνωρίζοι, τὸ δὲ ἐν τούτῳ καθ’ ἕκαστον ἀγνοοῖ, πολλάκις ἁμαρτήσεται τῆς θεραπείας· θεραπευτὸν γὰρ τὸ καθ’ ἕκαστον.» (Arist. Met. 981a 20-24)
Комментарий:
· А. Швеглер (Schwegler, 1847, Bd. III, S. 10): Это прямое следствие из предыдущего тезиса. Теоретическое знание, не оплодотворенное опытом, слепо и беспомощно перед лицом конкретной реальности. Цель врачевания (θεραπευτὸν) – всегда нечто единичное (τὸ καθ’ ἕκαστον).
· А.Ф. Лосев (Указ. соч. С. 72): «Аристотель… прекрасно понимает ограниченность голой теории… Поэтому аристотелевский ученый – это не кабинетный мыслитель, оторванный от жизни, но непременно и практик».
Тем не менее, мы считаем, что знание и разумение в большей степени относятся к теории, чем к опыту, и считаем теоретика мудрее эмпирика, исходя из того, что [15] мера знания всегда является и мерой мудрости.
[15] «…τὴν τέχνην δὲ μᾶλλον εἶναι ἐπιστήμην τῆς ἐμπειρίας ὑπολαμβάνομεν, καὶ σοφωτέρους τοὺς τεχνίτας τῶν ἐμπείρων ἡγούμεθα, ὡς κατὰ τὸ εἰδέναι μᾶλλον ἀκολουθούσης τῆς σοφίας ἅπασιν.» (Arist. Met. 981a 24-26)
Комментарий:
· H. Bonitz (Op. cit. S. 13): Несмотря на уступку практической ценности опыта, Аристотель теперь утверждает превосходство искусства (τέχνη) как более истинного знания (ἐπιστήμη). Критерий – степень познания (κατὰ τὸ εἰδέναι μᾶλλον). Мудрость (σοφία) следует за знанием, то есть тем, кто знает больше и глубже, тот и мудрее.
· Д.В. Бугай (Указ. соч. С. 111): Здесь происходит переход от гносеологии к аксиологии. Хотя опыт полезнее в конкретной ситуации, теория ценнее как знание, так как она схватывает причины и сущности. Ценность определяется не полезностью, а близостью к истине.
Мы поступаем так потому, что один знает причину, а другой – нет. Ибо эмпирик знает только «что», но не «почему», тогда как теоретик [16] знает и «почему», и « в чем причина».