Διὰ γὰρ τὸ θαυμάζειν οἱ ἄνθρωποι καὶ νῦν καὶ τὸ πρῶτον ἤρξαντο φιλοσοφεῖν, ἐξ ἀρχῆς μὲν τὰ πρόχειρα τῶν ἀτόπων θαυμάσαντες, εἶτα κατὰ μικρὸν οὕτω προϊόντες καὶ περὶ τῶν μειζόνων διαπορήσαντες, οἷον περὶ τε τῶν τῆς σελήνης παθημάτων καὶ περὶ τῶν περὶ τὸν ἥλιον καὶ ἄστρων καὶ περὶ τῆς τοῦ παντὸς γενέσεως. ὁ δὲ ἀπορῶν καὶ θαυμάζων οἴεται ἀγνοεῖν (διὸ καὶ ὁ φιλόμυθος φιλόσοφός πώς ἐστιν· ὁ γὰρ μῦθος σύγκειται ἐκ θαυμασίων)· ὥστ’ εἰ διὰ τὸ φεύγειν τὴν ἄγνοιαν ἐφιλοσόφησαν, φανερὸν ὅτι διὰ τὸ εἰδέναι τὸ ἐπίστασθαι ἐδίωκον καὶ οὐ χρήσεώς τινος ἕνεκεν. μαρτυρεῖ δὲ αὐτὸ τὸ συμβεβηκός· σχεδὸν γὰρ πάντων ὑπαρχόντων τῶν ἀναγκαίων καὶ πρὸς ῥᾳστώνην καὶ διαγωγὴν τότε ἤρξαντο ζητεῖν τὴν τοιαύτην ἐπιστήμην. δῆλον οὖν ὡς δι’ οὐδεμίαν αὐτὴν ζητοῦμεν χρείαν ἑτέραν, ἀλλ’ ὥσπερ ἄνθρωπος, φαμέν, ἐλεύθερος ὁ αὑτοῦ ἕνεκα καὶ μὴ ἄλλου ὤν, οὕτω καὶ αὕτη μόνης οὖσα ἐλευθέρα τῶν ἐπιστημῶν· μόνην γὰρ αὕτη αὑτῆς ἕνεκέν ἐστιν.
Ибо и теперь, и прежде удивление побуждает людей философствовать, причем вначале они удивлялись тому, что непосредственно вызывало недоумение, а затем, мало-помалу продвигаясь таким образом далее, они задавались вопросом о более значительном, например, о сменах фаз Луны, о Солнце и звездах и о происхождении вселенной. Но недоумевающий и удивляющийся считает себя незнающим (потому-то и любящий мифы есть в некотором смысле философ, ибо миф составлен из удивительного); так что если философствовали, чтобы избавиться от незнания, то, очевидно, к знанию стали стремиться ради понимания, а не ради какой-то пользы. И подтверждает это то, что получилось: почти все необходимые [для жизни] средства, [средства] для облегчения жизни и для времяпрепровождения уже были [созданы], когда [люди] стали искать такого рода понимание. Стало быть, ясно, что мы ищем его не ради какой-то иной потребности, но, подобно тому как, говорим, свободный человек – это тот, кто существует ради самого себя, а не ради другого, так и эта [наука] единственная свободная, ибо она одна существует ради самой себя.
Разъяснения к ссылкам Швеглера: