В работе «Комментарии к курсу истории греческой философии» Васильева обращает внимание на логическую строгость заключительной фразы фрагмента. Аристотель выстраивает родо-видовую цепочку: противопоставление (ἀντίθεσις) → различие (διαφορά) → инаковость (ἑτερότης). Это показывает, что все формы opposites не разрознены, а связаны в единую иерархическую систему, восходящую к самым общим принципам. Задача первой философии – изучать именно эти верховные принципы и их непосредственные проявления.
Оригинальный текст на древнегреческом и филологический комментарий
ἀντίκειται δὲ τῷ ἑνὶ τὸ πλῆθος… ὥστε καὶ τὰ ἀντικείμενα τοῖς εἰρημένοις, ἕτερον καὶ ἀνόμοιον καὶ ἄνισον, καὶ ὅσα ἄλλα λέγεται ἢ κατὰ ταῦτα ἢ κατὰ πλῆθος καὶ ἕν, [16] ἐνὸς ὄντος τοῦ ἐναντίου, καὶ ἡ ἀντίθεσις διαφορά τις, ἡ δὲ διαφορά ἑτερότης.
Комментарий:
[16] «…ἐνὸς ὄντος τοῦ ἐναντίου, καὶ ἡ ἀντίθεσις διαφορά τις…» («…поскольку противоположное есть нечто единое [по виду], и противопоставление есть [вид] различия…»)
Эта фраза содержит ключевой аргумент. Аристотель утверждает, что сама противоположность (ἐναντίον) как таковая является неким единством, определённой формой отношения. Это не хаос, а упорядоченная структура. Поэтому её можно сделать предметом научного изучения. Далее он проясняет логический статус этого отношения: противопоставление (ἀντίθεσις) – это не первичное понятие, а вид (τις – некий, некоторый) более широкого рода «различие» (διαφορά). (См.: Aristot. Metaph. 1004a17–20; 1055a38–b2).
Утверждение, что противоположность «едина» (ἑνὸς ὄντος), означает, что она представляет собой специфический и познаваемый тип связи между терминами, а не их простое механическое противостояние.
«…ἡ δὲ διαφορά ἑτερότης.» («…различие же есть инаковость.»)