Мен. Клянусь Зевсом, Сократ, ты можешь назвать Аспазию очень блаженной, если, будучи женщиной, она в состоянии сочинять такие речи.
Сокр. А если не веришь, следуй мне, и услышишь, как она говорит.
Мен. Часто встречался я с Аспазией, Сократ, и знаю, какова она.
Сокр. Что же? Не удивляешься ей, однако благодаришь ее за эту речь?
Мен. Да и великую за эту речь, Сократ, приношу я благодарность – ей или ему, кто бы ни сказал ее; прежде же многих других, благодарю произнесшего.
Сокр. Хорошо; но не выдай меня, чтобы я и еще произнес тебе много прекрасных ее речей политического содержания.
Мен. Не бойся, не выдам; только произноси.
Сокр. Так и будет.
Эвтидем
Лица разговаривающие:
Критон, Сократ, Эвтидем, Дионисиодор, Клиниас и Ктизипп
Крит. С кем это, Сократ, разговаривал ты вчера в Ликее? Вы окружены были такой толпой народа, что, подошедши послушать вас, я никак не мог вслушаться в предмет вашего рассуждения; а когда приподнялся на пальцы, мне показалось, что с тобой беседовал какой-то иностранец. Кто он такой?
Сокр. О котором иностранце спрашиваешь ты, Критон? Там был не один, а два.
Крит. Тот, которого я разумею, сидел третий по правую твою руку, а между вами – маленький сын Аксиоха110, который, на мой взгляд, очень подрос, так что по возрасту как будто немногим отстает от нашего Критовула, только тот сухощав, а этот полон, красив и хорош лицом.
Сокр. Иностранец, о котором ты спрашиваешь, Критон, был Эвтидем, а по левую руку возле меня сидел брат его, Дионисиодор, и также участвовал в разговоре.
Крит. Я не знаю ни того ни другого, Сократ.
Сокр. Видно, какие-то новые софисты111.
Крит. Откуда они? И в чем состоит их мудрость?