Пламя тут же охватило всё вокруг, перекрытия, державшие форму шатра, падали. Большой кусок текстильной стены рухнул прямо на остатки труппы, уже охваченной огнём. Труппа пыталась выпутаться, но причудливым образом ткань начала ещё больше связывать их всех между собой. Как бы они ни тянули в разные стороны, чтобы выбраться, она сжималась и притягивала их к центру, а пламя пожирало их. Кто-то из людей пытался выбраться, но Амброзино безжалостно закидывал всех обратно в огонь. Когда пламя заполнило всё вокруг, он накрыл собой останки тела Веры. Крики неслись словно целую вечность, пламя лизнуло его спину, но всё, что он чувствовал, – это гаснущее, уходящее тепло её тела. Бесконечные стоны вокруг, яркое полыхающее пламя и скоротечное, мимолётное, мгновениями уходящее её тепло.
В конце концов, всё превратилось в пепел, все кроме них.
Амброзино молчал и, подняв её тело, пошагал к фургонам. Оставив тело её в тени дерева, у красивого камня. Амброзино зашёл в их фургон и, быстро взяв оттуда стакан с цветами, вернулся к ней опять. Так, словно боялся, что ей придётся его ждать и Вера заскучает.
Нелепо извиняясь перед покорёженным телом, Амброзино взял его на руки и отправился в лес – искать самое красивое, спокойное и тихое место. Пройдя так почти до самого вечера, он вернулся к небольшой полянке у ручья, где деревья образовали небольшую чащу, и принялся копать. И, вырыв яму – куда большую, чем нужно, укутав её тело всей имевшейся одеждой, спрыгнул туда, аккуратно положив Веру на дно. И, подпрыгнув, цепляясь за края могилы, вылез наверх – принявшись закапывать всё обратно. Когда могила сравнялась с землёй, Амброзино сделал по центру лунку и поставил в неё цветы, прикопав их. Надеясь, что когда-нибудь её могильной плитой станут эти прекрасные растения.