– И ты, Жаннет, и ты, Франциск, – отвечала она спокойно. – Вы умрёте сегодня.
Недоумение быстро переходило в злость:
– Да ты сама умрёшь сейчас, если не замолчишь!
– Эй, заткните кто-нибудь её!
– Дрянь!
Шива изрядно напряглась, она повернулась к Амброзино:
– Выведи её сейчас же!
Но Амброзино стоял, пригвожденный, и смотрел в пол, отводя взгляд.
– Мугунду! – прошипела она, но тот неловко и нехотя начал оправдываться. А толпа всё нагнетала, люди повыскакивали со своих мест, а Вера всё продолжала.
«Карло, сапожник, ты тоже умрёшь! И ты, Генрих!»
Шива, чертыхнувшись, взяла Мугунду под руки, и они вместе вышли на сцену. Мугунду протянул руку и коснулся плеча Веры, потянув на себя, но та легким движением уклонилась, и, потеряв точку опоры, великий Мугунду, подкошенный собственным весом, с грохотом рухнул наземь. Шива схватила её всеми руками, но Вера одёрнулась, и руки Шивы упали. Толпа в ярости кричала: «Обман! Обман!» и сорвалась с цепи, вмиг волной оказавшись на сцене, сметая всё на своём пути. Три карлика выбежали, пытаясь спасти Шиву и оттягивая её назад. Вера стояла неподвижно, и толпа набросилась на неё, сотни рук схватили её со всех сторон и тянули на себя, изорвав в момент платье и отрывая кусочки тела один за другим. Вера не издавала ни звука, пока её разрывали на части. Амброзино, опомнившись, стал кричать:
– Пожалуйста, пожалуйста, не надо, умоляю вас!
Аристо, стоя поодаль, бросил наконец свою скрипку и побежал к толпе:
– Оставьте девочку в покое!
Но он лишь поскользнулся на уже растёкшейся крови, упал, ударился головой и тут же испустил дух. Амброзино, опомнившись, начал идти к Вере, но среди толпы ему открылось её лицо, изуродованное, как и её тело, и она – мёртвая.
Он весь дрожал, и слёзы капали по его щекам.
Амброзино развернулся и пошёл к канистрам и машинально выливал керосин на шёлковые стены шатра.
Он поджёг их.