На самой площади возвышалась церковь, чьи шпили напоминали сложенные друг на друга острые мечи. Среди всего этого разнообразия Амброзино обратил внимание только на клумбу, одну из многих. Он остановился у кустов, в которых покоились нежные, сердцевидные цветы, окрашенные в яркие оттенки розового и белого, висящие на тонких изогнутых стеблях. Не удержавшись, Амброзино, оглядываясь, срезал парочку из них и украдкой спрятал в карман, тут же убежав обратно к повозкам. Он зашёл в свой дальний фургон. Вера сидела, как и ночью, как и всегда, разглядывая происходящее сквозь зияющие щели.
Амброзино протянул цветы. Она, не поворачиваясь, указала на стакан. Он трепетно смутился и поставил цветы в воду. И, покраснев ещё сильнее, чем сами цветы, убежал.
«Эти цветы сначала были чем-то пустым, просто клумба, таких тысячи тысяч. Я срезал их, и они умерли в моих руках, но вот я подарил их Вере, и теперь эти цветы стали красивее и живее всех своих собратьев», – наивно думал он, оглядываясь на неё и букет.
Представление было запланировано на вечер. Амброзино, хотя и делал всё в одиночку, вскоре возвёл на площади гигантский шатёр, появились яркие вывески и плакаты по всему городу, а Аристо стал играть развеселую кантату. Толпа потихоньку собиралась, становясь всё больше и больше, заполняя собой всё пространство шатра. Мелкие торговцы были тут как тут, чуя приближения жирного барыша.
Артисты вовсю готовились, скрываясь за шторами сцены, а Аристо играл всё живее и живее. Толпа была в сладострастном предвкушении чего-то грандиозного – и именно тогда на сцену вышел Высокий Проповедник, и вместе они трое своим голосом громко обратились к пришедшим:
– Узрите! Тайны Магии, Загадки Вселенной!
и, закончив манерным смехом, на глазах публики распались на троих маленьких людей. Карлики действовали разумно и весь день показывались у всех на глазах. И этот номер, несмотря на простоту, вызвал искреннее удивление, и смех, и улыбки среди толпы, и первые аплодисменты.