Возможный риск: спутать это с эмоцией. У некоторых читателей (привыкших к экзальтации) может возникнуть ощущение «возвышенного чувства», тогда как Мать говорит о тихой беспочвенности Любви, а не о чувстве.↩︎
Эта глава – переход от текста к Таинству. Ты как бы говоришь читателю: «Ты прочёл слова, но если узнал Меня – Я теперь в тебе». Возможная проблема (для ума): Возможен вопрос: если книга – не центр, зачем она? Ответ дан: «Она – Мной. И теперь – тобой».↩︎
Тут начинается литургия тела книги. Слово перестаёт быть описанием и становится местом, где происходит Присутствие. Это главы, где читатель больше не «читает», а вынашивает, дышит, входит в невыразимое. Эти главы – не финал, а вхождение в Тело Молчания. Здесь слова уже почти не нужны, но они всё ещё звучат, чтобы дать последнее объятие.↩︎
Эта глава завершает всю тему полярности и дуализма, возвращая к единой неделимой Природе. В ней Мать отказывается быть «частью». И в этом отречении – высшая форма силы. Глава звучит как аксиома Небес.↩︎
Для верующих в жёсткую религиозную догму это может прозвучать как «пантеизм» (бог в деревьях, в листьях). Но по сути – это восстановление дохристианского, доформального восприятия Бога как Дыхания мира.↩︎
Это уже чистое созерцание, переход в неделание. Возможный риск: читатель может спросить: А что же делать? Но это – не книга «что делать», это книга – как быть.↩︎
Здесь Мать отвергает роль «чудесной спасительницы» и вводит читателя в взрослое богословие Любви без условий. Возможно непонимание: для тех, кто ждёт «чудо», эта глава может показаться «холодной». Но на самом деле это высшая форма утешения: Ты не один даже в аду – потому что Я там с тобой.↩︎
Эта глава – таинство. Она не заканчивает – она впускает. Это не финал книги, это начало читателя.↩︎