Весть о беременности престарелой Анны разнеслась по Назарету со скоростью степного пожара. Сначала люди не верили, считали это выдумкой, злой шуткой. Женщины у колодца, те самые, чьи взгляды когда-то ранили Анну, теперь смотрели на нее с недоверчивым изумлением.
Жалость в их глазах сменилась любопытством, а высокомерие – почтительным страхом. Они поняли: здесь происходит нечто, выходящее за рамки обычного человеческого понимания. Это было явное знамение от Всевышнего, и никто не осмеливался больше судить или насмехаться.
Теперь, когда Анна шла за водой, ей уступали дорогу, помогали нести тяжелый кувшин и спрашивали о ее здоровье с неподдельным участием.
Анна принимала эти перемены с кротким достоинством. Она не гордилась. В ее сердце жила лишь бесконечная благодарность Творцу.
Однажды вечером, когда ребенок впервые ощутимо толкнулся внутри нее, она схватила руку Имрана и прижала к своему животу.
– Чувствуешь? – прошептала она, и в ее глазах стояли слезы счастья. Имран замер, его лицо озарилось трепетной улыбкой. Он опустился на колени перед ней и прижался ухом к ее животу.
– Я чувствую… – благоговейно выдохнул он. – Слава Властелину миров, Который творит чудеса, когда пожелает.
Но иногда, в тишине ночи, Анну охватывала тревога. Не страх, а именно тревога, тяжесть огромной ответственности.
– Имран, – однажды спросила она, когда они сидели под звездами во внутреннем дворике. – Наш обет… он так велик. Достойны ли мы? Сможем ли мы воспитать дитя так, как обещали Господу?
Имран долго молчал, глядя на россыпь небесных светил. Затем он взял ее руку.
– Анна, разве Тот, Кто сотворил это чудо в твоей утробе, не знал о наших слабостях? Он избрал нас не за нашу безгрешность, а за нашу веру. Наша задача – не быть идеальными, а быть преданными своему слову. Мы сделаем все, что в наших силах, а в остальном доверимся Ему. Он лучший Покровитель.
Слова мужа успокоили ее. Она знала, что он прав. Их путь был предначертан, и им оставалось лишь следовать ему с покорностью и надеждой.