Господи! Я даю Тебе слово и призываю Тебя в свидетели. Если Ты даруешь мне дитя, плод моей утробы, то оно будет полностью посвящено Тебе. Освобожденное от всех мирских дел и забот, оно будет служить в Твоем святом Доме, в Иерусалиме. Всю свою жизнь, каждый свой вздох он – или она – посвятит только Тебе.
То была не сделка, а полное, безоговорочное доверие.
Она отдавала самое дорогое, чего у нее еще даже не было, в руки Того, Кто и является источником всего. Она не ставила условий. Она просто вверяла свою судьбу Его воле, какой бы она ни была.
Когда она произнесла эти слова, по ее телу прошла легкая дрожь. Ветер стих. Даже цикады, казалось, на мгновение умолкли. И невероятное, неземное спокойствие наполнило ее душу. Печаль, которая мучила ее десятилетиями, отступила. Не исчезла совсем, но отошла в сторону, уступая место тихой, светлой надежде.
Она поднялась с колен, отряхнула платье от пыли и медленно пошла домой.
Имран уже ждал ее на пороге, обеспокоенный ее долгим отсутствием. Он всмотрелся в лицо своей жены и удивленно вскинул брови. Ее глаза все еще были красными от слез, но в них больше не было той вечной, затаенной тоски. В них горел новый, неведомый ему огонь – огонь веры, перешедшей в уверенность.
– Что с тобой, Анна? Где ты была? – мягко спросил он, беря ее за руки. Его ладони, как всегда, были теплыми и сильными.
– Я была там, где должна была быть, – ответила она, и ее голос не дрогнул. – Я говорила с Тем, Кто всегда слышит.
Имран внимательно посмотрел ей в глаза.
– Ты о чем-то молилась по-особенному?
– Я дала обет, муж мой. Священный обет.
И она рассказала ему все. О птице, о боли, о своем порыве и о тех словах, что родились в ее сердце. Она ожидала увидеть удивление, может быть, даже упрек за такое смелое решение, принятое без него. Но Имран, выслушав ее, лишь крепче сжал ее руки. В его глазах стояли слезы.
– Ты знаешь, какой это великий обет, Анна? – сказал он благоговейным шепотом. – Посвятить дитя на служение Всевышнему… Так поступали лишь величайшие из праведников. Это огромная ответственность. И огромная честь.