В извилистых серых колодцах,
Вгрызаясь упорно всё глубже,
Живут миллионы уродцев,
Забывших о звёздах ненужных.
Они называют их «башни»
И очень гордятся собою,
Поскольку уродцам неважно,
Куда им ползти головою.
Жажда
От жажды почти умирая,
Шалея под злыми ветрами,
Страна моя, вечно хмельная,
К чему припадаешь губами?
Есть вина печали и лести
И гнева пьянящие мёды,
Есть вина и славы, и чести,
Есть вина любви и свободы.
Одни у господ и вассалов
По чашам широким разлиты.
Другие во мраке подвалов
Засыпаны и позабыты.
А третьих не вызрели лозы,
Как видно, под солнцем России —
Сберечь не сумели в морозы
Да летом воды не носили…
Колокола
Литые души колоколов
Гудят надрывно и непрестанно.
Гудят – «Помилуй!..» Летит – «Осанна!..»
Поверх туманов и куполов.
Поверх безличья и суеты,
Над нищетою и над венцами
Гудят обветренными сердцами,
Неотлучёнными высоты.
Любви и боли не нужно слов.
В огне рождённые изначально,
Не позволяют себе молчанья
Литые души колоколов.
У них лечитесь от немоты —
Горите, бейтесь, звените сами
Ветрам подставленными сердцами,
Неотлучёнными Высоты.
Вечерняя молитва
Сердце к свече ближе
В готике стен ночи.
Господи, Ты слышишь,
Знаю, чего хочешь.
Дух Твой в меня вложен,
Словно огонь – в землю,
Словно клинок – в ножны,
Словно цветок – в семя.
Вижу: звездой первой
Сумрак небес теплишь.
Слышу, с какой верой
Имя моё шепчешь.