Безлюдная пустыня осветилась сполохами магии.
Мальчик свалился на колени. Его сдавила чудовищная боль. Он задыхался. Поднес свою руку к бледнеющим губам. Ему на ладонь скатилось сияющее сердце. Едва коснувшись его ладони, оно поднялось в воздух и начало медленно вращаться. Словно крошечное солнце. Но оно лишь слегка трепетало. Когда мальчик откашлялся, он поднял небесно-голубые глаза на собственное сердце, и улыбнулся.
Тело горело, будто он пил раскаленное железо. В груди саднило, но было непривычно легко. Его вновь скрутила судорога. Он закрыл рот рукой. Из него хлестнула кровь. Но теперь она была холодной.
Мальчик медленно встал на ноги. Его руки сложили символы, воздух наполнился волшебством. Сердце поднялось над землей и засияло, и осветило мир. От него к небу и к земле протянулась Ось Мира, безначальным и бесконечным столбом света, и застыла, подобно горному хрусталю.
Волшебник положил руку на покоящееся в плетеной корзине на белой подушке яйцо. Он снова залился приступом мучительного кашля и снова холодная, как лед кровь разлилась по зеленому ковру молодой зелени. Он хрипло вдохнул и бессильно лег на отравленную землю.
По камням растекалась зеленая трава. Свинцовые ядовитые тучи кружились в вихре вокруг столба света. И по краям сияющего барьера уже проступала тонкая каемка бездонного голубого неба. Изумрудные травы дошли до барьера, котлован наполнился чистейшей водой, из-под земли один за другим поднимались ключи. В дали с невиданной быстротой, подгоняемые снопами магических искр поднимались деревья, из молодых лесов спускались звенящие ручьи. Разоренные земли наполнились жизнью. Предстояло еще много работы, но начало уже положено. Маленький Мир, созданный юным Волшебником, неприступная крепость, взращенная чтобы защитить драконье дитя.
Тем же вечером он вернулся домой, где его ожидала тетя-ведьма.
***
Диана сидела за столиком. Прихода Ведьмы она ждала с мелкой дрожью. Она тщательно приготовилась к этой встрече. Даже в случае если Ведьма раскроет ее обман, ей удастся быстро сбежать, на мгновение ослепив старуху.
И вот, входит она.
Диана видела ее в первый раз и была глубоко потрясена.
Половину ее лица скрывала черная вуалетка, прячущаяся в тени традиционной остроконечной широкополой шляпы, насыщенного фиолетового цвета, обнажая лишь маленькие ярко-алые губы и острый слегка вытянутый вперед подбородок. Благородное красно-фиолетовое платье струилось за ней по начищенному дубовому полу. Шаги ее были мерными и четкими. Бум-бум… раздавалось в замерзшем воздухе. Присутствующие привстали. Вошел действительно, могущественный маг.
Диана представляла ее себе гораздо более старую и дряхлую, и теперь всерьез обеспокоилась. Но ей нельзя было подавать вида. Она привстала и пригласила Ведьму присесть.
Ведьма чинно развалилась на поданном ей деревянном кресле.
– Дитя мое, как я понимаю, вы получили мое письмо?
– Да, госпожа.
– Вы согласны сотрудничать?
– Разумеется, госпожа.
– План предельно прост. Пока я отвлекаю дракона, вы ставите рунную ловушку. Ваша задача продержать гада в этой ловушке десять минут, пока я готовлю заклятие. Как вы думаете, справитесь?
– Мои навыки рунной магии довольно велики. Я думаю, что справлюсь.
– Если не удержите змея, я не буду вас защищать.
– Это не понадобится, госпожа.
– У вас есть время до завтра чтобы подготовиться. И да, моего прошлого руноскреба съел дракон. Будьте предельно внимательны.
– А кто наша завтрашняя цель?
– Дракон по имени Варгдрахар ЭрГраммердон. Легенда гласит, что у него шесть рядов зубов, а его смрадное дыхание обращает в лед все живое, крылья заслоняют небеса и накликают бури. Это все, что известно.
– Спасибо, госпожа
Ведьма встала и ушла. Диана дошла до дома отгоняя от себя всяческие мысли. Уже в общежитии она почувствовала некоторое облегчение. Варгдрахара она знала лично. Это был молодой энергичный дракон, с кристально чистой репутацией, и преисполненым печали прошлым, однако он один из немногих, кто продолжал надеяться на то, что драконы и люди смогут наконец-то жить в мире. Если не станет Варгдрахара, «Общество защиты прав и свобод разумных неантропоморфных тварей» может прекратить свое существование.
У Варгдрахара были жена и невылупившийся детеныш, оба они погибли от руки Ведьмы. Естественно дракон захочет отомстить. Но Диане нужно лишь чтобы Варгдрахар сбежал и не предпринял попытки убить Ведьму.
К счастью Варгдрахар был на редкость умным и миролюбивым драконом. Получив послание Дианы, он тут же скрылся.
И ведьма узнала об этом. Когда поисковое заклятие не нашло жертвы Ведьма не на шутку разозлилась. Бой между ведьмой и Дианой был не долгий. Ведьма схватила Диану, но решила, что просто убить активистку – мало. Колдунья решила скормить девушку чудовищу. А пока она готовиться к обряду призыва, пусть девушка посидит в темнице.
Единственное, что не нравилось Ведьме, это то, что ей придется воспользоваться помощью племянника. От этой мысли холодок пробежал по ее шее.
***
Племянник ее тем временем был на задании Совета Магов, в глухой деревне неподалеку от древнего храма, источающего первобытное зло. Руины кто-то потревожил, сорвал защитные печати, и теперь остаточная магия отравила все живое вокруг, превратив заурядных тварей в невиданных монстров.
Мальчик давно стал юношей, жестоким, холодным. Его магия давно уже превзошла магию старой ведьмы, его всегда холодный разум был открыт всему новому, но закрыт для прекрасного. Всегда опрятный. Всегда точный. Бескомпромиссный. Бесчувственный.
Ведьма многого о нем не знала, в том числе и того, что он твердо держал слово заботиться об одном драконёнке. Уже давно не было необходимости держать существо за неприступными стенами барьера, и Дилл путешествовал с Волшебником, с той безмолвной привязанностью, на которую порой способны одни только кошки. Собственно он таким и был, да, выучился от волшебника лепетать по-человечьи и мог убираться и готовить, но был лишь звуком от дракона.
Дилл наблюдал за хозяином из окна. Драконья эмпатия не чувствовала ничего, а многолетний опыт общения с Волшебником говорил: он снова пытается вспомнить, что значит иметь сердце.
Холодные небесно-голубые глаза смотрели на плывущие в лазурной выси облака. Что в них прекрасно? Мелкие капельки воды. Ничего более. Он взвел к небу руки, и тут же набежала мгла. Сверкнула молния и крупными каплями посыпался дождь. Капли падали на бледное лицо, и казалось, будто он плачет… но только казалось. Он смотрел на бурю и не мог понять, что в ней восхищает, заставляет трепетать сердце…
Пальцы коснулись пустой груди. Почему-то стало жутко холодно. Все мышцы свело. Тот день, когда его сердце стало основой оазиса для гонимых и обездоленных – Самое яркое воспоминание. И почти единственное. Остальные серые и размытые, одно похожее на другое. Бесчеловечно холодные воспоминания… Тот самый день он помнил в мельчайших подробностях. День, когда в последний раз плакал и день, когда последний раз улыбался.
Волшебник получил от тёти сообщение с просьбой помочь, однако помогать карге в ее злодеяниях был не намерен.
Темнота опустилась на подлунный мир. Двигаясь подобно тени, держа горящую свечу бескровными руками, он шел по заколдованным коридорам обиталища ведьмы, надежно скрывавшим его на протяжении многих лет.
Он быстро и бесшумно проник в собственную комнату.
– Дилл, собирайся, мы уходим.
Свернувшийся по-кошачьи клубочком дракончик приоткрыл правый глаз. Потом поднял всю голову и сладко зевнул.
– Куда эта карга тебя снова отправила?
Дракончик посмотрел на мага, хлопая лиловыми глазами. Он был удивлен. Маг смерил дракончика ледяным взглядом. Дилл нехотя встал на задние лапы и переваливаясь с ноги на ногу подошел к юноше.
Тот тем временем вытащил из шифоньера рюкзак и зашвырнул в него несколько книг. После взял с полки некоторую одежду, несколько мантий и три шелковые рубашки. Дилл увлеченно наблюдал за тем, как волшебник набивал походный рюкзак. На секунду маг застыл, с крайне сосредоточенным выражением лица.
После того как он положил в него каких-то сухарей, он наложил облегчающее заклятие и немного уменьшил. Дракончик, даже не спрашивая уже, взял сумку с кровати и привычными движениями последовал за волшебником.
Он стремительно дошел до конца последнего коридора, и открыл дверь, исписанную рунами, за которой оказалась ведьмова темница. Девушка сидела в длинном белом платье, бледная и напуганная. К еде она даже не притронулась. Увидев, что кто-то вошел, она горделиво выпрямилась, показывая, что скорая смерть ее не заботит.
– Я пришел помочь тебе.
Волшебник открыл дверь. Девушка медленно привстала. Опасливо поглядывая на юношу, вышла в коридор. Ровное пламя свечи нервно дрожало.
Девушка, которую, рискуя нарваться на и без того озлобленную тётю, спасал волшебник, была не самой красивой из тех, что побывали здесь. Но она была мила и что-то в ней пленяло. Будто она была опутана невидимыми чарами. Но если бы это было колдовство, его бы уже давно разгадали и разрушили. Даже Волшебник не любил, когда им манипулирует чья-то магия, а Ведьма тем более не стала бы этого терпеть.
Они вышли из лабиринта завороженных коридоров
Шел сильный дождь. Юноша ухмыльнулся. Это до сих пор был тот дождь, который он вызвал. Хорошо. Он смоет все следы побега. Он накинул на плечи девушки свой плащ. Юноша открыл дверь, пропустив вперед девушку и дракончика.
Они шли под проливным дождем, мокрые и замерзшие. Кожаные башмаки девушки набухли и противно хлюпали по лужам. Через полчаса дождь прекратился. Точнее беглецы дошли до края облака.
– Как тебя зовут? – спросил дракончик.
– Меня зовут Диана, а…
– Я – Дилл. Мое полное имя Диллендон АрГраммердрон вефр Фрайдар, но ты можешь звать меня Дилл.
– А вас, господин Волшебник, как зовут?
– Никак. Если что-то нужно обращайтесь ко мне Волшебник.
– Имена есть у всего, что мертво и живо – улыбнулась Диана.
– Имена даются душам, иное же в именах не нуждается. – Волшебник ответил ей так резко и холодно, что девушка поняла, что лучше ей мага ни о чем не спрашивать.
Ее выручил Дилл:
– Может сказать ей, куда мы идем? Наверное, не вежливо вести Диану в место, о котором она понятия не имеет. – волшебник согласился, но предоставил объяснения дракону – сейчас мы идем на север, чтобы покинуть Замкнутый Круг – пояснил Дилл – это особая магия, защищающая ведьмин дом. Пройти его незаметно можно только в одном месте. Три мили строго на север. С нашим темпом, почти всю до самого утра идти. Потом мы отправимся в Гнездо.
Дракончик начал мурлыкать странную песенку. Маг просто шел. Диана старалась держаться ближе к Диллу. Несмотря на то, что волшебник как бы помогал ей, он вызывал опаску. Все в нем, от его идеально голубых глаз и угольно черных волос, кончая его бархатистым звучным голосом, было наполнено какой-то скрытой угрозой. Защитная руна на груди жгла кожу, откликаясь на панику запертой в теле души.
А они все шли. На горизонте занялась ранняя летняя зоря. Она робко осветила небо теплыми всполохами, поползла по земле, по траве, коснулась верхушек лиственных деревьев. От ее нежных прикосновений иней превратился в росу, приятно щекочущую сухую чешуйчатую кожу Дилла.
Маг обернулся, чтобы убедиться, что с его подопечными все в порядке, и столкнулся взглядом с Дианой. Впервые в жизни он видел такие глаза у человека – так причудливо преломлялся в них утренний свет. Даже их изнуренная усталость не несла в себе обреченности. С тем, он почувствовал, как она не может даже пошевелиться. Привычная пустота стала непривычно тяжелой.
Маг велел Диллу устроить привал, а Диану посадить под дерево. Сам достал сухари и яблоки из своего рюкзака.
– Вот, ешь. Не бойся, не отравлено.
– А мне? – промяукал Дилл
Волшебник повернулся и достал и еще одно яблоко для Дилла. Без единой эмоции он кинул яблоко Диллу. Тот поймал его недоразвитыми крыльями. У здоровых драконят в возрасте размах крыльев до трех метров, а у Дилла крылья напоминали рукава кожаной сутаны. Длина крыла, не считая плеча была не более трети метра.
Дилл с благодарность разгрыз яблоко. Маг долгим, не моргающим взглядом смотрел в никуда. В лучах утреннего солнца его бледное лицо едва заметно сияло. Сияло отраженным светом. Диана вглядывалась в его стройную фигуру. Сказать, что юный волшебник был красив, значит, ничего не сказать. Но это была красота не праздная, не беззаботная, она лишь обнажала его скрытую от любопытных глаз трагедию. Все в нем, от его длинных тонких пальцев, до его мертвенно бледных уст – след многих страданий. Он оглянулся, абсолютно бесстрастный. Он поймал взгляд ее карих глаз. Всего на секунду. После небесно-голубые глаза обратились к всполохам зари, уже едва тлеющим на горизонте.
Волшебник напряженно нахмурился и ускорил шаг. Дилл поторопился за ним, но стоило Диане отстать на несколько шагов, маг тут же остановился. Он посмотрел на девушку. На мгновение он задумался. С юга собирались тучи. Они были от ее далеко, даже было не слышно грохота. Но молодой волшебник чувствовал, как их пыталась нагнать магия ведьмы. Было поздно пытаться убежать. Убежать без магии. Маг снял с указательного пальца кольцо и кинул его на землю. Дилл ухватился за рукав хлопковой рубашки. Юноша схватил Диану за запястье, и все втроем оказались у границы барьера. Он громоздился огромным мыльным пузырем, переливаясь подобно масляному пятну.
Диана от неожиданности потеряла равновесие и упала. Маг учтиво подал ей руку, помогая поднятья. Его руки были как будто из нежнейшего бархата, но они были ужасно холодными. Он бережно потянул ее, и она встала. Потом он наклонился и поднял перстень.
– Вот мы и у барьера.
Волшебник подошел к дереву с огромным дуплом, в котором, наверно запросто мог бы уместится Дилл, а может даже и сам юноша, он провел рукой по шероховатой коре. Чернота залилась теми же разводами что и купол. Потом стало казаться, что за отблесками виднеются деревья, ветви, трава…
Первый в дупло прыгнул Дилл. За ним Диана. Когда Диана оказалась внутри, ее потянула за собой чешуйчатая рука. Она лишь мельком увидела внутреннее пространство. Огромный переливающийся мир, состоящий из разноцветных хаотичных разводов. Что-то блеснуло у нее под ногами. Дилл выдернул ее.
Волшебник мешкал. Он появился лишь спустя минуту после того как из дупла с другой стороны барьера вылезли Дилл и Диана. После того как он вылез дерево потухло и раскрошилось. Драконенок встревоженно посмотрел на него.
– Успел?
На что волшебник показал ему болтающийся на запястье медальон. Дилл вздохнул с облегчением. Беглецы продолжили путь. Волшебник шел быстро. Драконенок тянул Диану за руку, чтоб та не отставала. Юноша постоянно оглядывался. Они шли так примерно час. И вдруг Волшебник остановился и замер, как вкопанный.
– Догнала…
– Нам… конец?.. – ошеломленно прошептал Дилл.
– Еще чего!
Прокричал маг и, резко развернувшись, запустил огненную сферу. Она наткнулась на что-то и с треском растаяла.
– Мальчик мой, неужели ты и правда, думал, что таким слабым пульсаром меня можно победить?
У ведьмы в руках засверкали сотни молний. Она нанесла удар. Волшебник даже не поднял барьер. Эта атака была для него настолько слаба, что он предпочел принять удар на себя и не мараться барьером. Воздух вокруг Волшебника заискрился. Но он не повел и бровью. Но его лицо оставалось напряженным и сосредоточенным.
Ведьма осознала, что этот бой ей не выиграть. Впервые она осознала, что за монстра вырастила. Юный Волшебник смотрел на нее, с глазами полными ледяного пламени, обращающий жизнь в смерть, могущественный, жаждущий крови. Её собственный ученик. Мальчик-чудовище. Надо было принимать контрмеры. В конце концов, у ведьмы больше опыта, чем у какого-то мальчишки.
Диана пыталась сообразить, стоит ли ей вступить в бой. Она начала украдкой чертить защитные руны, но…
Ведьма немного ослабила атаку на неблагодарного ученика и ударила по девушке. Волшебник успел поставить барьер. Проклятие и щит столкнулись и нейтрализовали друг друга. Но девушка начала превращаться в ледяную скульптуру.
Тогда Дилл выпустил по ведьме мощную струю пламени.
– Не знаю, как тебе удавалось прятать дракона, но, наверное, мне ничему не стоит удивляться.
Ведьма исчезла.
Волшебник подбежал к замерзающей Диане. Она вся дрожала. Кожа ее уже приобрела прозрачно-синеватый оттенок. Как только бархатные руки волшебника коснулись ее плеч, она начала сползать на землю.
Пустота в его груди внезапно заполнилась иступленной болью, немым криком. Что-то было неладно. Маг осознал, что он испытывал страх. Страх смерти. Он боялся, что девушка умрет. Он сделал вдох, и его ледяные объятья стали теплыми, лишь сердце в его груди не билось. Дилл тем временем собрал костер из сухих веточек и подал Волшебнику одеяла. Дрожащими губами Волшебник произносил слова контрпроклятия.
Дилл знал Волшебника с тех самых пор, как появился на свет. Никогда, ни разу за семь лет на холодном, правильном лице не отобразилось ни одной эмоции. И сейчас, драконенок вглядывался в такое знакомое, но все же такое странное лицо мага. Он даже не пытался скрыть от дракона свое отчаяние. Столько разных чувств. В одном только взгляде. Диана делала тяжелые вдохи. Казалось, с каждой секундой, жизнь покидала ее. Она начинала терять сознание.
Его не знающие сострадания руки бережно кутали ее в шерстяной плед, безжалостные объятья прижимали к пустой груди, пытаясь удержать тоненькую нить ускользающей жизни. Где-то на другом конце измерения отверженное и вырванное из груди Сердце Волшебника билось.
– Дилл потуши костер.
Голос Волшебника был необычайно мягок. В нем не было ни грамму привычной категоричности. Дилл ударил хвостом по пламени, и то тотчас же потухло. Волшебник поднялся с земли с Дианой на руках. Драконенок достал из рюкзака медальон и коснулся им ствола дерева. Руна появилась на коре, разбегаясь огоньками в разные стороны. Маг коснулся клейма. Дилл схватился за свисающий край одеяла.
Вмиг они очутились в каком-то пыльном коридорчике. Дилл даже не сразу узнал, это был тот домик, который Волшебник построил еще тогда, когда только получил яйцо. Здесь жил Дилл еще до того, как Волшебник в первый раз взял Дилла с собой странствовать. Это было в паре сотен миль от дома колдуньи.
Пока Дилл думал, Волшебник широкими шагами направился к комнате. Он пнул ногой дверь, та распахнулась. Поперек комнаты стояла деревянная кровать, рядом тумба и табурет. У противоположной стены, чуть наискосок он кровати стоял шкаф, два окна, оба напротив кровати, были занавешены. Волшебник бережно положил Диану у стены. Убрал за ухо упавшую на лицо прядь. Потом оценивающим взором окинул крошечную комнату. Юноша взмахнул руками и со всех стен, с пола, с мебели пыль поднялась в воздух. Окно распахнулась, впустив струю ветра в комнату. Вся пыль оказалась на улице. Волшебник застелил кровать и переложил на нее Диану. Едва ли та была в сознании. Он укутал ее в одеяла, мягкие и пушистые. Ее аккуратненькая головка утонула в легкой как облако пуховой подушке. Маг улыбнулся.
– Ну? – спросил Дилл шепотом.
– Все хорошо. Заклятие я уже снял – тихо ответил Волшебник.
– Круто ж ты перепугался. Я думал, что…
– Я подумал, что это проклятие, так как ведьма изначально сотворила именно его, но нет. Это заклятие, и очень сильное. А Диана ослабла. Ее можно было и этим убить. Благо все обошлось… Все же опыта у карги на много больше.
– Я не о ведьме, а о твоем сердце.
Маг молчал с полминуты. Он наверно о чем-то догадался, может что-то знал наверняка. Все это время, что уста его были сомкнуты, он долгим, холодным взглядом рассматривал чистое лицо Дианы. Потом он посмотрел куда-то прямо, но взгляд его уперся в стену.
– Что с ним?
– Оно…
На секунду показалось, что маг будто бы от чего-то очнулся. Что-то вспомнил.
– Подожди.
Маг подошел к окну, закрыл его и занавесил. Поставил рюкзак в шкаф. Забрал Дилла и ушел на кухню. Пыль в остальном доме была убрана так же быстро. На стол легла белая скатерть. Дилл уселся на табурет. Маг стал разогревать чай. Но делал все медленными плавными движениями, сосредоточено и размерено, будто думал о чем-то, или наоборот пытался отвлечься. Волшебник налил чай себе и дракону и уселся на табурет напротив Дилла.
– Рассказывай, что стряслось.
– Когда ты расколдовывал Диану, твое сердце… оно билось.
– Что?!
Волшебник даже подскочил. На его лице застыло выражение ошеломления. Маг был удивлен тем, что испытал удивление. Этого просто не может быть!
– Этого не может быть…
– Оно билось. И светилось, как сотня солнц. Мне так сказали!
– Дилл… Это невозможно, столько времени прошло – усмехнулся маг, едва ли самому себе веря.
– Драконы никогда не лгут!
Даже от своего единственного и лучшего друга дракон не мог терпеть обвинения во лжи. Тоненькая чешуйчатая лапка ударила по столу. На мордочке изобразилось выражение крайнего негодования. Да, драконы не умеют лгать. А Дилл был драконом. Настоящим драконом. Волшебник коснулся пустой груди. Да теперь он слышал. И пустота внутри него невыносимо болела, он, испугавшись за Диану, этого и не заметил. Не заметил, как стало больно. Дилл не врал. Оно воскресло.
– Ты чего?
– Ничего, Дилл… все хорошо.
– Ау, Господин Волшебник! Ты ведь!..
Волшебник опустился обратно на стул. Он провел рукой по еще больше побледневшему лицу. И саркастично улыбнулся, ему было смешно. Его, так называемое, сердце не могло воскреснуть, не могло ожить. Оно было тихо и пусто. В нем ничего нет. И вместо него в его груди полость, заполненная кровью. Кровь течет по жилам, холодная, за счет магии. За счет магии протекают все процессы. А сердца нет. И никогда не будет. Это просто невозможно.
– Я не могу, у меня ведь дырка вместо сердца. Я не ощущаю ни тепла, ни холода, ни радости, ни горести. Это все для меня сокрыто. Я другой. Я Бессердечный. Мое сердце – Ось Гнезда, и всегда ей будет.
Дилл отхлебнул чай. Сколько он помнил себя, сколько он знал волшебника, но сейчас волшебник нервничал, как все другие люди, которых Дилл видел насквозь. Этого было не видно. Совершенно нет. Но рой беспорядочных, суетливых мыслей носился в его полной смятения голове, и он не в силах был спрятать их от ядовито-лиловых глаз дракона.
Только благодаря Волшебнику этим глазам было суждено видеть души, и только благодаря Волшебнику, сам волшебник не мог даже скрыть от драконенка своего страха.
– Дурак ты, вот ты кто. Твое сердце живо, и оно бьется. Диана воскресила в тебе человека. Ось Мира может рухнуть.
– Она? Без сомнения, она чудесная девушка. Красивая, хрупкая, слабая. Но, я со своими чувствами не в ладах. То, чем оно дышит, для меня лишь легкий дискомфорт. Этот глупый комок мышц ничего не решает.
– Да говорю же! Очнись, ты же сам прекрасно все понимаешь! Ось Мира слабеет, скоро ты перестанешь поддерживать этот рукотворный Рай! Ты должен что-то придумать! Это же мой дом!!!
Маг посмотрел в потолок, потом на дракончика и на окно. За стеклом собирался дождь. Над зеленой травой повисли тучи, вот-вот капля за каплей начнется ливень. Тучи мрачнели, лес темнел, самое время прогуляется и все обдумать.
Волшебник открыл дверь кухни и направился к выходу.
– Ты куда!? – встревожено окликнул волшебника драконенок.
– Я проведаю соседнюю деревушку. Посмотрю, что с нашим барьером, почему он нас так легко пропустил.
Его голос звучал по-прежнему равнодушно, но все же в нем проскакивала дрожь. Зыбкие границы созданного им микромира, состоящего из магии и маленького дракончика-инвалида, рушились. Восстановятся ли они снова, так как прежде, или все же, судьба распорядилась иначе, драконенку было неведомо, да и молодому магу тоже. Оба они надеялись, что все само собой сложится. Как-нибудь.
– А я?
– Пригляди за Дианой.
Драконенок опустил голову. С каждой мыслью о Диане связь между потерянным сердцем и юным волшебником увеличивалась. Дилл уже мог чувствовать грусть Волшебника. Он уже почти ощущал даже такое далекое и забытое чувство скорби о родителях. Но только что будет делать Волшебник, драконенок не догадывался.
Дело было к полудню.
День только начался, а Дилл уже чувствовал себя разбитым.
Чтобы чем-то занять голову, до самого вечера драконенок провозился с уборкой. Маг, конечно, сделал вид что поработал, но легче от этого только ему. Этот маленький пыльный домик был единственным, пожалуй, во всем мире местом, где дракончик мог чувствовать себя свободным. Он мыл, скреб, вытирал, снова мыл, снова скреб… в этом и заключалось его маленькое счастье. Ну и что, что маг слинял. Он всегда так делает. Зато вернется с деньгами и наверняка с ужином. А в хозяйстве проку от него не много. Волшебник, и правда, ничего, кроме как колдовать, не мог. Он мог лечить людей, защищать их от драконов, прогонять других чудовищ, даже реку повернуть вспять мог. А убираться не мог. И готовил отвратительно, если без магии. Зато он мог варить чудесные зелья и снадобья. Везде, где нужна была магия, он был гением. Везде где ее не было, он был дыркой от бублика. Полный ноль.
Зато Дилл наоборот, мог только помогать по хозяйству. Дракончик неплохо готовил, умел и любил убираться, зато в драконьих искусствах был жутко плох. Маг едва-едва научил Дилла изрыгать пламя. Волшебник когда-то объяснил Диллу, что тот в этом не виноват, как не виноват в том, что не может летать. Это все ведьма. Ее дурное влияние. Эта ненавистная карга разрушала все вокруг себя. Так говорил Волшебник.
Сколько мог дракончик себя помнить, Волшебник ненавидел ее. Когда она убила дракониху, маму Дилла, юный маг без спросу забрал себе ее дитя, которое она защищала до самой смерти. Вскоре он создал Маленький Мир и лишил себя Сердца. Явно не из сожаления или сострадания он так поступил. После Волшебник обзавелся этим домиком, где скрывал Дилла первые три года. Драконенок никогда не понимал своего спасителя и хозяина. Тайные причины его поступков были вне зоны понимания Дилла. Он ненавидел ведьму, но не научил драконенка ее ненавидеть. Он не умел сострадать, но исполнил последнюю просьбу мамы драконенка, при том, что женщина, воспитавшая его, не была его родной матерью.
Дилл углубился в собственные мысли, пытаясь понять природу поступков мага. Метла скребла по половицам и драконенок почти уже не слышал того, что происходит вокруг него. А ведь с появлением Дианы Волшебник вел себя странно даже для себя.
Диане не нравилась роль послушной овечки. Она приподнялась с кровати. Медленно осознала, что ей значительно лучше, открыла ставни оконные ставни. И выпрыгнула на мягкую зеленую траву. Нежная осока щекотала босые ноги, роса на траве была почти теплой. Ближе к озеру, что по правую сторону от Оси ступни начали утопать в жирном влажном иле.
Несколько сирен вынырнули посмотреть на нее. Увидев босоногую растепашку, с явными признаками простуды, они раздосадовано хмыкнули.
– И вот в это он?!
– Да что она?!
– Как можно так?!
– Эй ты, чучело колдовское! Волшебник наш! Убирайся!
Одна особо нахальная швырнула в Диану ком грязи, но ее заслонило что-то большое, полное перьев, слабо пахнущее тленом и смертью. Гарпия заворчала на сирен:
– Глупые русалки! Тише, вы мой выводок разбудите!
Без дальнейших объяснений гарпия схватила Диану за плечи и вырвала из скользкого ила.
– Имя? Назови свое имя?
Прошипела гарпия, посадив Диану на верхушку сосны.
– Меня зовут Диана, назови свое
– Правая. Здесь дети далеко. Назови, зачем ты здесь?
– Меня хотели убить. Но Волшебник спас.
– Назови кто!
– Ведьма рода Асветовых.
– Ты колдунья?
– Н-не…
– Ложь! – закричала гарпия, хлопая исполинскими крыльями.
Послышался другой далекий пронзительный крик. Гарпия развернулась и полетела в сторону озера. Ее дети проснулись, и она мигом забыла о Диане.
А Диане надо было спуститься с дерева, ствол которого на пять метров вниз был совсем голый. Возможности перебраться на другое дерево не было, а вся магия уходила на поддержание организма.
Тут в нее полетела шишка. Диана едва не рухнула с сосны, от неожиданности, но удержалась. Странное существо, по всей видимости, из леших смотрело на Диану огромными удивленными глазами.
– Есть Диана? – мяукнул леший.
– Да. Помоги спуститься, пожалуйста.
– Знать Диана. Диана спасать дракон. Спасать я. Спасать всех. Волшебник спасать тоже.
Густая крона ели, повинуясь существу, согнулась так, что ее макушка находилась у нижней ветки сосны. Диана с легкостью спустилась на мягкую хвойную подстилку.
– Диана спасать волшебник. Иначе умереть два.
Лешие видят будущее. Пророчество напугало Диану до дрожи. Леший кивнул головой и ускакал в чащу.
Ось было видно отовсюду. Диана пошла к оси. Она чувствовала, как силы покидают ее. Интуиция подсказывала, что она не успеет дойти до домика раньше, чем упадет от истощения, ей придётся несладко. Но прямо перед ней был легендарный практически неистощимый источник магии был. Ось Мира. Она видела нити, по которым Ось сообщалась с остальным Гнездом. Она удивила, как под ее ногами текут полные магии вены. «Ничего не будет, если я одолжу немного» – подумала Диана.
Соком растений она нанесла на кожу рук причудливые знаки. Руны мерцали очень слабо, Диана даже испугалась, что заклинание не сработает. Но руки послушно погрузились вглубь под землю, к самой Артерии. В верх по пальцам поползло приятное, немного пощипывающее тепло.
Ось звала ее.
Все ее тело покрылось знаками, рунами. Течение магии в Артерии обратилось вспять и потянуло за собой Диану. Это было ненормально. Земля вздрогнула, пронесся раскатистый гул.
«Что же я натворила…» – подумала Диана, отпрыгивая от Артерии словно напуганная дикая кошка. Девушка со всех ног бросилась бежать к домику, где она была защищена от подобного.
Дверь из комнаты громко скрипнула, выдернув драконенка из размышлений. Диана шла по начищенным половицам босиком, кутаясь в одеяло. Волосы ее свисали растрепанными прядями, лицо ее было бледным, с болезненным зеленовато-синим оттенком. Она ослабшим, совсем тихим голосом попросила Дилла дать ей попить. Когда драконенок подал ей скан, она взяла его обеими руками. Ее хрупкие ладони дрожали настолько сильно, что вода едва ли не выплескивалась из стакана. В этот момент вошел волшебник.
Пусть на долю секунды, но его лицо изменилось до неузнаваемости. Дилл даже не думал, что волшебник, восемь лет назад, выплюнувший собственное сердце, может так испугаться. А он мог. Ведь его отвергнутое сердце все еще было живо, все еще билось внутри обрамленной рунами Оси Мира. Он дал Диане отпить пол стакана, потом взял его из ее рук и поставил не полку. Он положил руку ей на лоб. Она была горячая как уголек. Диану знобило. Волшебник велел ей идти в постель и не вставать. Он бросил на Дилла полный неодобрения взгляд. Драконенок смутился и отошел.
Диана сидела на кровати, шмыгая носом. Она подняла на него потускневшие глазки. Волшебник приложил тыльную сторону ладони к горлу, потом кончиками пальцев приподнял ее подбородок. И пустота внутри него сжалась. Он взял с тумбы расческу, пригладил ее растрепанные волосы и собрал их в косичку. Аккуратненькая головка Дианы рухнула на подушку. Волшебник закутал ее одеялом.
– Тетя пытается пробить барьер. Я пробовал договориться с ней, но она не прошибаема. Милая моя, чем же ты ей так насолила?
«Милая!? Да что с ним такое!» – подумали разом Дилл и Диана.
– Я… я из драконозащитников… Я помешала ей убить одного знакомого дракона…
Диана говорила слабым, неожиданно робким голосом. Ее мысли были дерзкими и пытались бросить вызов юному гению, но сил воплотить их даже во взгляд не было. Была лишь холодная ладонь волшебника, гладящая ее щеку. Была бы она здорова, Волшебнику, будь он хоть пост-фиолетовый, пришлось бы туго.
– Знакомого?! – удивился Волшебник.
– Звучит странно, но он мой хороший друг. Да и… я реже встречаю добрых людей, чем хороших драконов… Это странно?
Внутри Диана бесилась. Ей хотелось врезать магу и за его снисходительную ухмылку, и за то, что он гладил ее по голове, и за то, что сделала с ней, сильной и гордой, его тётя.
Но ее магические и физические силы были на нуле. И вместо того, чтобы с размаху садануть Волшебника по ребрам, она безвольно уткнулась в его костлявое плечо. От него пахло какими-то пряными травами, возможно даже магическими зельями. Может, ее нынешняя слабость и к лучшему. Еще пару дней назад, она бы не позволила ему бы и на метр подойти, а сейчас, он обнимает ее и клянется защитить от противной старухи. Такой добрый, каким не был ни один человек до него. «Интересно, чтобы полюбить меня, обязательно надо лишиться сердца?» – думала Диана, все глубже и глубже погружаясь в исцеляющее заклинание, начатое Волшебником. Сознание ускользало, и вскоре она забылась глубоким волшебным сном.
Спящая Диана слегка светилась. Если приглядеться, в свечении можно было разглядеть магические символы. Это была исцеляющая магия Волшебника.
Он провел рукой по ее растрепанным волосам. Даже такими они были невероятно мягкими. Так хотелось ему защитить ее. Ото всех. Так, чтобы ее никто не нашел и не причинил ей боли. Она должна была быть в безопасности, как величайшее на земле сокровище. Бесценное сокровище. Волшебник наклонился к ней и поцеловал слегка приоткрытые сном губки. Дилл запаниковал. Ему казалось, Волшебник лишился рассудка. А если нет, то вот-вот лишится. Как бы то ни было, дела их были плохи. Совершенно плохи.
– Маг, очнись, ау! Ты с ума сошел?
– А тебе жалко?
Дилл понял, понял, что может произойти с ним, с его друзьями, с его домом. А еще понял, что между этим и Дианой Волшебник выберет Диану. Когтистая лапа схватила мага за запястье, но, как и прежде, не нащупала пульса. Все это время его сверлил удивленно-непонимающий взгляд небесно-голубых глаз волшебника. А его измученное сердце продолжало освещать холодным светом Маленький Мир.
– Волшебник, выпей сам своей микстурки, она тебе не повредит.
– Прости?
– Ты идиот. Ты чего творишь? Очнись! Ты не можешь променять мой дом на эту женщину!
– Это не тебе решать, Дилл.
– Если… если… ели ты выберешь ее они все погибнут!!! Ты не можешь… нет…
Если бы Дилл мог плакать, он плакал бы навзрыд. Он тяжело дышал, из ноздрей вылетали клубы пара, третье веко непрерывно хлопало. Драконья чешуя приподнялась, он весь будто ощетинился, ему было страшно.
Он развернулся и неуклюже побежал прочь из домика. Волшебник был ошарашен. Через мгновение бросился за питомцем. Дилл выскочил на крыльцо и застыл от ужаса. Ночное небо было кроваво красным. Все обитатели гнезда запрокинули головы. Близкое небо переливалось магическими пятнами, а поток магии, поддерживающий Барьер стал необычайно быстрый и огненно-рыжий.
– Это… Ведьма?..
– Не только она. Много. Человек пятнадцать атакуют непрерывно. Меня хватит дня на три. Потом… всем нам придет конец. Но не приживай, Дилл. Я что-нибудь придумаю.
Он положил руку на чешуйчатую голову Дилла. Лиловые глаза уставились на мага в неподдельном изумлении. Волшебник никогда с ним не возился, нежностей от него не допросишься. Да и на заботливого драконьего папашу по-детски худощавый, тонкокостный маг походил мало.
Далекий, словно свет звезд, могущественный и прекрасный.
Худший друг, которого можно было найти.
Ось непрерывно пульсировала, испуская волны остаточной магии. Магия, как и, к примеру, органические вещества, со временем распадается до более простых субстанций. При этом, процесс разложения тоже сопровождается массой побочных процессов. Остаточная магия один из самых страшных ядов. К нему не имеют иммунитета ни сами волшебники, ни, тем более, обычные люди, к которым Волшебник относил Диану, ни даже Драконы.
И то, что Ось теперь исходилась этой отравой, никого не радовало.
– Остаточная магия… – послышался за спиной Волшебника голос Дианы – кто-то повредил Ось…
– Догадайся кто. Жаль, что ты не застала Гнездо в лучшие его времена…
Дилл понял. Волшебник попытается разрушить Ось, освободить свое сердце и сразиться с Ведьмой. Чтобы защитить Диану. И плевать он хотел на Гнездо и его обитателей.
В панике Драконенок схватился за полы мантии Волшебника. Драконенок умолял его одуматься. Ведь Ведьма убьет всех, кто не успеет спастись.
И тут он перевел глаза на Диану. Она стояла, прислонившись к дверному косяку. Что-то не хорошее ощущал Дракон. Что-то очень важное не могли разглядеть в ней его лиловые глаза.
– Ты прикасалась к Оси?
– Нет, только к Артерии.
– И?
– Меня чуть не засосало.
– Что-то не так. Я схожу проверю.
Волшебник шел к отравленной оси, сквозь потоки ядовитого магического тумана. Его мысли с каждым шагом наполнялись человечностью. Его влекло и манило сияние его преданного сердца.
Когда же все это началось, Персиваль?
«Все началось с убийства моих родителей. Я не мог такого простить. И сейчас не могу. Ведьма убила моих родителей. Моего отца, и женщину, которую я называл своей матерью. Она убила маму Дилла. Я ненавижу ее. Я ее родной племянник. Сын ее младшей сестры. Даже зная об этом, я называл вторую супругу отца мамой. Я считал, что моя родная мать недостойна так называться. Кларисса, по идее, и сейчас не достойна. Так вышло, что у Клариссы один единственный ребенок, а у ее сестры ни одного. Ведьма попыталась меня отобрать у отца, но он ей меня не отдавал. Тогда она просто взяла, и убила и маму, и папу. Так, я остался сиротой в девять с половиной лет. До нашей с тобой встречи я жил планами мести. Вскоре после того как я лишился сердца Ведьма взяла меня с собой в путешествие, во время таких прогулок маги зарабатывают деньги, чтобы покупать дорогостоящие приспособления и ингредиенты для всяких зелий. Нам заказали избавиться от драконихи, мы и пошли. И убили ее. Она долго умирала. И перед тем, как вовсе испустить дух, она попросила меня заботиться о Дилле. Дилл – жертва остаточной магии. Его крылья не травма, а, скорее, проклятие. Наверное, дракониха знала, что случилось с Диллом, поэтому отдала его мне. Он тогда еще даже не успел вылупиться. Я прятал его от ведьмы, как только мог. Этот дом я построил специально для Дилла. Чтобы он был тут, пока меня нет. Я боялся, что она его найдет….
И тогда я решил извлечь свое сердца и создать Гнездо.
Я решил, что со временем, я ей отомщу. Но… мне пришлось жить с ней в одном доме. Сначала я подумал, что это будет достойная, хладнокровная месть. Погибнуть от собственной магии, от руки ученика. Мне понравилась эта идея. Но со временем я стал испытывать к ней жалость, а порой даже благодарность. Я видел эту старую, никому не нужную, одинокую женщину. Мне было ее жалко. А она относилась ко мне очень по-доброму, я не в чем не нуждался, она не в чем мне не отказывала и учила меня той самой магии, которой я собирался ей отомстить. Я испугался, что не доведу дело до конца и предам память родителей. И я начал искать способ избавится от ненужных чувств. Вскоре я нашел то, что искал. Я принял решение без колебаний. Ведьме сказал, что я хочу избавиться от скорби, чтобы стать великим магом. Чтобы учиться, в общем, не сильно я и соврал. Она согласилась мне помочь – маг помолчал, наверное, он обдумывал следующую фразу, но кто его знает – Я думаю, что она хотела, чтобы я от него избавился. И разом у меня не осталось никаких чувств. Кроме холода и пустоты. Мне даже было не одиноко, не просто было холодно. И к этому проклятию нельзя привыкнуть. Нельзя смириться, потому, что забываешь, что такое смирение, нельзя простить, потому, что не помнишь, что такое прощение. Нельзя забыть, потому, что ничего в этом мире не ограничивает твой разум. Последнее время – это стало и вовсе невыносимо. Я понимал этот мир настолько, что лишился самой возможности его понять, все стало настолько простым, что стало казаться невыносимо сложным. А потом появилась она. Испуганная, измотанная, но такая чистая и светлая…
…Диана…»
Волшебник шагнул в поток света. Уже внутри он услышал негромкий стук. Его конечности будто онемели. Он глотал бескровными устами влажный, пропитанный ароматом трав воздух. Его сердце хранилось в хрустальной шкатулке, испещренной рунами. Юноша открыл шкатулку, и она, будто вырвавшись у него из рук, упала на пол. Прямо перед ним скатилось на пол его сердце. Такое же доброе и невинное, как много лет назад. Юное сердце слабо мерцало. Но, что важнее, оно билось. Да, мышцы сокращались, в такт беспорядочным мыслям волшебника.
Он взял в руки светящийся комок. Он ощутил трепет собственного сердца в своих же ладонях. Оно мучало его, сгорая от ненависти к чистому светлому и хладнокровному разуму волшебника. Но его рассудок помутился. И оно одержало над ним верх. Он сидел на коленях и держал его в руках. Он был растерян и подавлен. Он не мог договорится с собственным внутренним органом.
– Зачем? Зачем ты меня мучаешь? Что тебе от меня надо? Зачем? Я не понимаю! – прошептал он, давясь слезами.
Он сделал тяжелый глоток воздуха, и его дыхание перехватило. Он упал, скорчившись от боли. Сердце покатилось по голубоватой от магии траве, поднимая в воздух клубы мистического дыма. Маг следил его путь не моргающим, измученным взглядом. Ему было больно. Но он ничего не мог с этим поделать. Он лежал на полу, не в силах подняться и положить непослушный орган на место. В нежно-голубых глазах отразилось бледно-бирюзовое сияние потерянного сердца.
– Хочу ее! Отдай!
Прокричала Ось. Волшебник не сразу понял. Но непослушное сердце передало ему образ Дианы, бесплотные фантазии и мечты о ней.
Маг выдохнул. В конце концов, он уж не тот мальчишка, что запер здесь это доброе и ранимое сердце. Он медленно поднялся на ноги. Лицо его стало холодным и непроницаемым. Будто каменным. Он поднял правую руку. Коробочка и сердце поднялись вслед за ней в воздух. Он сделал несколько мягких, плавных движений кистью. И сердце снова оказалось запертым внутри своего хрустального саркофага.
Несколько изящных взмахов рук, несколько древних слов магического заклинания, и его сердце успокоилось. Ось перестала дышать ядом…
…Но надолго ли?..
Маг задумался и прогрузился в воспоминания. Смешные, глупые, порой невыносимые. Он не имел права отказаться от своего прошлого. Оно такое, какое есть. Мысли заводили его дальше и дальше в рассказы и картинки потерянного детства. В них не было боли. Только холод.
Если хорошо подумать, он никогда не давал своей ненормальной семейке жить спокойно. С ним или из-за него вечно что-то происходило. Всему виной огромная сила. Всю его жизнь взрослые маги ломали голову, откуда взялась такая мощь. Но относились к ней по-разному. Отец, как ни странно, прежде всего, заботился о счастье единственного сына. Тетя-ведьма восприняла рождение гения как шанс восстановить семью и продолжить династию. Матери-кукушке было все равно. Это послужило причиной развода его родителей. Вскоре после развода он женился второй раз на прехорошенькой дочери богатого купца, на которой, однако, никто до ее двадцатипятилетия не женился. Волшебник полагал, что в позднем замужестве мамы отец тоже поучаствовал. Он никогда не любил Клариссу и женился на ней из-за благородности их происхождения. Из-за долга перед династией. Но ни что не мешало ему после рождения наследника развестись.
Его отец был фиолетовым магом, но до того, как судьбой мальчика не занялась тетя сила ребенка оставалась запечатанной на дне молодой души. Собственно, именно эта печать стала причиной ссоры и последующего сражения. После того как отец мальчика погиб в битве с ведьмой, его мама спрятала ребенка, но обычная женщина ничего может сделать против ведьмы. После поражения отца защитить мальчика было фактически некому. Мама его отчаянно сопротивлялась, но в итоге была убита на глазах у мальчика. Ведьма тоже легко не отделалась. Тем более что после гибели матери печать самопроизвольно нарушилась, и неуправляемая сила вырвалась наружу, чуть не разорвав тела мальчика. Насколько мог помнить маг, правую руку Ведьма потеряла еще в сражении с отцом, а с левой руки содрало кожу и мясо вырвавшейся магией.
Она, конечно, сделала некоторые выводы и частично запечатала пробудившуюся силу. Однако было уже поздно, и примерно через полгода печать была сломана еще более возросшей силой. Тогда волшебник сломал протезы ведьмы. Следующей печати не хватило на и месяц. Но в этот раз под удар чуть не попал Дилл. Тогда юному магу впервые удалось подавить собственную силу. Тогда, когда он действительно этого хотел. Это произошло примерно через две недели после избавления от сердца, может дело в этом, но после маг уже не нуждался в печати. Тогда же он в первый раз встретился с Кукушкой. Она заглянула к ведьме на минутку, так же передать заказ, презрительно взглянула на мальчика и исчезла. Единственная фраза, которую она тогда сказала: «маленькое чудовище». Так он ее и запомнил. После она часто передавала им задания, но этот был первый. И единственный, который ей не досталось от юного волшебника. Уже следующий ее визит она попыталась заткнуть рот волшебнику и ударила его по лицу так, что мальчик отлетел об стенку, недолго думая он спалил полдома. Ведьма и ребенок почти не пострадали, а Кларисса опалила мантию и волосы, а еще говорили, что ей пришлось носить более закрытые платья из-за ожогов. Проблемному ребенку тоже досталось, но это было уже не важно.
– Господин Волшебник, с тобой все в порядке?
Тут маг понял, что выпал из реальности. Он удивленно посмотрел на Диану.
Силы, украденные ею из Артерии, помогли ей быстро восстановиться.
Он сделал шаг и протянул к ней руки. Он сжал ее в холодных своих объятьях так крепко, что ей стало тяжело дышать. Диана попыталась отстраниться от него. Он улыбнулся и прижал ее ладонь своим губам. Его поведение ее удивило, но она ничего не сказала. Ей стало так его жалко. Ведь этот красивый голубоглазый юноша, всего лишь на всего, маленький мальчик, сердце которого сокрыто от него самого. Бедный маленький мальчик.
– Диана, я обещаю, я клянусь, я сделаю все, но ведьма тебя пальцем не тронет, я обещаю…
Неужели он был готов этим пожертвовать? Не своим, ее счастьем?
Да. Она сможет быть счастливой без него. Она сильная, но она смертная. А мертвой она никогда не сможет быть счастливой. И счастья никому не подарит. «Диана должна жить. Должна любой ценой. Любой для меня ценой» – думал он, глядя в ее прекрасные глаза.
– Ты как одержимый, господин Волшебник. Может, все на много лучше, чем ты думаешь?
Он посмотрел на Диану. Такая хрупкая и нежная, и с тем, такая сильная. Неужели она и правда, верит, что они способны противостоять ведьме? Неужели это милейшее существо способно побеждать страх? Так многое хотелось ему у нее спросить…
Он смотрел не нее сверху вниз, но она, юная, прекрасная сейчас была сильней и выше. Ее теплые руки скользнули по его лицу. Так спокойно…
Диана чувствовала свою силу, свое превосходство. Если этот наивный юноша поможет, она больше никогда не уступит старой карге. Гнездо величайшее из чудес магии. И она сохранит его. Даже против воли Волшебника.
Силы Дианы сковывала мысли волшебника. А он не мог ей не верить, на сторону юной волшебницы встала магия куда более могущественная и древняя. Каждое ее слово казалось чистейшей правдой. И даже ущемленная гордость волшебника могла уже уступить ей право столь долгожданной мести. Наконец, до него дошло, что юная фейри пытается сделать. Волшебник попытался подавить действие магии Дианы. Его магия заклокотала, разрушив ее светлые чары.
– Настолько ты сильна? – спросил Волшебник, немея от неожиданности своего открытия.
Диана, это милое беззащитное существо, огромными глазами испуганной лани, могущественная волшебница.
– Не известно, кто из нас бы выиграл в дуэли – равнодушно пожав плечами ответила Диана – Она, или я.
Он смотрел на нее, сильную смелую и практически всемогущую. Смотрел и восхищался. Ему казалось, он рискует лишиться рассудка.
– Однако, ее нельзя недооценивать – Диана пыталась вернуть Волшебника на землю, но его сознание ускользало от нее – Грубой силы у нас с тобой в разы больше, но опыт на ее стороне. Она пережила ни одну и не сто страшнейших битв. Нельзя играть в пол силы…
Диана правильно оценивала ситуацию. И, в отличие от Волшебника, сохраняла трезвость рассудка, не спеша кидаться из крайности в крайность. Как ей это удавалось, волшебнику казалось непостижимым. Ее глаза были полны тревоги, а высокую грудь теснил страх, но она оставалась неумолимо расчётливой.
– Я понимаю – кивнул ей волшебник – Либо мы ее убьем, либо она нас… и всех их…
– Что за бред! – усмехнулась Диана – Она не тронет тебя, она твоя тетя! Сестра твоей…
– Матери? Кукушки Клариссы? Из всей нашей семейки только отец был вменяемым – рассмеялся Волшебник.
– В тебе говорит детская обида.
Юноша нахмурился и опустил голову. Он не мог забыть и простить им все, что пережил. Он не имел на это права.
– Я ее затыкать не буду. Такова правда – скупо ответил он.
Она вгляделась в его внезапно помрачневшее лицо. И вдруг сменила тему.
– Ты не представляешь, насколько силен может стать Дилл…
– Силен? – удивился маг.
– Да. Как и его отец. Мудрый Варгдрахар эр Граммердон, мой старый друг.
Он осознал, что смотрит не нее как на умалишенную, но ничего не смог с этим поделать. Предположим, отец Дилла могущественен. Но Дилл не смог бы даже противостоять остаточной магии, а о силе никогда даже речи не шло. Дилл обычно был просто жалок для дракона. Силен в нем был только его дух.
– В честь чего это?!
– С кем поведешься, от тех и наберешься, кучка детишек-вундеркиндов против старой ведьмы – Диана рассмеялась – какой красивый закат – мечтательно прошептала она, положив голову на плечо волшебника.
Диана не доверяла людям, и даже сейчас пыталась подчинить волю волшебника себе. Глупая девочка не срезу догадалась, что одним нежным взглядом могла сделать волшебника своей послушной марионеткой. Но теперь все было кончено.
Все небо, от горизонта до горизонта полыхало разноцветными огнями. Синевы осталось очень мало, местами она походила на изумрудно-зеленый. Высоко-высоко над мятежной землей бледнела убывающая луна. Была она не в самой таинственной своей фазе, но и видно ее почти не было. Редкие, перистые облака, алые как раскаленные угли, плыли по этому величественному небу. И все в нем было сила и мощь, не сравнимая с человеческой. По нему разливались золото и пурпур. Его краски играли как драгоценные вина и масла. Нет, недостаточно человеческих слов, чтоб описать этот мистический, волшебный чарующий закат. Нет, мало слов любого и даже всех земных языков, непростительно мало. Закат перед смертельным боем. Что произойдет завтра?
Диана впивалась в это бескрайнее небо лучистыми глазами. И было не понять, что есть чудо большее, ее завороженное восхищение величием этого убогого мира, или же это огромное, необъятное и непостижимо-прекрасное, холодное и раскаленное, близкое и недосягаемое, призрачно-яркое небо заката.
Над досягаемым миром едва тлел рассвет.
Персиваль, так назвали его родители, вошел в сияющий поток света.
Все обитатели Гнезда были предупреждены и попрятались. Часть из них, такие, как гарпия Правая, решили сразиться с Ведьмой. Они назвали это Последней Благодарностью. После того, как Персиваль вернет себе силы, уходившие на поддержание Гнезда, бой будет выигран в течении получаса.
Сердце ерзало в груди, будто пытаясь найти свое место. Оно наполнялось кровью, обжигало легкие опасным холодом. По венам побежала раскалённая кровь в сотни тысяч градусов Кельвина. Персиваль услышал собственный крик через пелену боли, он чувствовал, как исчезает ось. Он уже почти слышал, как колдуны шепчут заклинания своим магическим кругам.
Боль отступила. Но Ось все еще не перестала поддерживать этот квазимирок. Его окружил приятный аромат, что-то нежное и теплое коснулось щек. Волшебник открыл глаза Диана приветливо улыбалась.
– Что ты делаешь?! Уходи от сюда немедленно! – в ужасе выпалил волшебник.
– Ты создал то, что мне никак не удавалось. Сбереги этот мир для меня.
Она поцеловала его. Потом еще, и еще, и бросая вызов своей довольной улыбкой вытолкнула его из светящегося круга.
Персиваль больно ударился спиной об землю, но старался не мешкать
«Дура! Ось убьёт тебя!»
Но некогда струящийся поток магии до самого купола стал кристаллом. Стало прохладно, а душистые травы под ногами покрылись инеем.
Фигура Дианы застыла под слоем магического льда.
Дилл дергал Волшебника за полу мантии, но Персиваль не откликался. Он захлебывался слезами, его едва вернувшееся сердце было разбито.
– Это все Ведьма. Из-за ведьмы девочки больше нет. Мсти за свою любовь, Персиваль! – прохрипела Правая.
Ее отравляющая магия предала Персивалю сил. Он встал в полный рост и обратился к тем, кого отныне защищала Диана, его возлюбленная:
– За все наши потери, за всех, кто пал от руки глупых и жадных людей, за всех, кого мы когда-либо не смогли спасти, сегодня да свершиться праведная месть…
Небольшая армия покинула Купол, отныне испещренный рунами. Но битвы как таковой не было. Подстегиваемая Правой ненависть и скорбь превратила всех, кого юный Персиваль посчитал врагами в кровавое месиво. Потоки кровавого дождя обрушились на купол, окрашивая его лишь в один цвет: цвет скорби. Остатки тела ведьмы тяжело рухнули на магический барьер и медленно стали скользить вниз. Персиваль придавил обрывок фиолетовых лохмотьев.
Теперь и ног у нее тоже не было. Ее рыжие с проседью волосы закрывали ее пергаментное лицо. Этой некогда очень красивой женщине не было суждено ни савана, ни гроба. Обитатели Гнезда принялись слизывать клочья мяса с магического щита. Толи что бы очистить его, толи просто из желания поживиться плотью своих врагов.
– Ничего не хочешь мне сказать, тетушка Роксана?
– Чудовище – ответила ведьма, испуская остатки духа.
Персиваль схватил ее за шею.
Морок Гарпии развеялся.
Волшебник стоял на кристаллическом куполе Гнезда с окровавленными останками своей родной тети в руках.
«Я не переношу кровь»
Он в испуге откинул труп тети, и на него тут же набросилась стая гарпий. Величайшая в мире магия, подпитываемая чистой самоотверженной душой, снова приняла в свое лоно своих напуганных питомцев.
Диана закрыла глаза…