и начали называть меня Мартой, так же, как зовут мою мать. Я
невзлюбила это имя и решила, что пусть уж лучше меня зовут Мэри.
— До чего интересно! — изумилась она. — У тебя три имени, и все они
различны. Я буду величать тебя Тайша, потому что это твое первое имя.
Мне было приятно, что она выбрала именно это имя. Оно было мне ближе
всего. Хотя я и согласилась со своими родителями, что оно звучит слишком
непривычно, мне настолько не нравилось имя Марта, что я втайне вынашивала
мысль о том, чтобы вернуть себе имя Тайша.
Резким тоном, который она, тем не менее, смягчила ласковой улыбкой,
она произнесла целый ряд утверждений, которые явно были скрытыми
вопросами.
— Ты не уроженка Аризоны, — начала она.
Я прямо ответила ей, что было для меня очень нетипично из-за моей
привычки не доверять людям, особенно незнакомцам.
— Я приехала в Аризону год назад на работу.
— Тебе не больше двадцати лет.
— Через пару месяцев мне исполнится двадцать один.
— У тебя едва заметный акцент. По-видимому, ты не американка, но я не
могу точно указать твою национальность.
— Я — американка, но детство провела в Германии, сказала я. — Мой
отец — американец, а мать — венгерка. Я оставила родительский дом, когда
поступила в колледж, и уже не вернулась туда, потому что не хотела иметь
ничего общего со своей семьей.
— Надо полагать, ты не поладила с ними?
— Нет. Дома я чувствовала себя отвратительно. Все никак не могла
дождаться возможности уйти оттуда.
Она улыбнулась и понимающе кивнула, будто сама тоже была хорошо
знакома с желанием убежать из дому.
— Ты замужем? — спросила женщина.
— Нет. У меня нет никого во всем мире, — ответила я, жалея себя, как
делала всегда, когда мне приходилось говорить о себе.
Она никак не отреагировала на мои слова, но начала спокойно и
деловито рассказывать о себе, как будто старалась завоевать мое доверие и
в то же время сообщить мне в каждой своей фразе как можно больше сведений.
Когда она говорила, я положила карандаши в сумку и не отрывала
взгляда от незнакомки, потому что мне не хотелось создавать впечатление,
что я слушаю ее невнимательно.
— Я была единственным ребенком в семье, и моих родителей сейчас уже
нет в живых, — сказала она. — Мой отец родом из мексиканской семьи из
города Оахака. Но мать моя — американка немецкого происхождения. Ее родня
и сейчас живет в восточных штатах, в Фениксе. Я как раз возвращаюсь со
свадьбы одного из своих двоюродных братьев.
— Вы тоже живете в Фениксе? — спросила я.
— Полжизни я провела в Аризоне, а другую половину в Мексике, —
ответила она. — Сейчас я живу в мексиканском штате Сонора.
Я начала застегивать свой портфель. Встреча и разговор с этой
женщиной несколько выбили меня из колеи, и я поняла, что в этот день уже
не смогу больше ничего рисовать.
— А еще я путешествовала по Востоку, — сказала она, вновь привлекая
мое внимание. — Там я изучала боевые искусства, акупунктуру и местную
медицину. Несколько лет я даже жила в буддистском храме.
— Серьезно? — Я удивленно посмотрела в ее глаза. По ним действительно
можно было сказать, что она долго занималась медитацией. В них
чувствовалась сила, но взгляд был спокоен.
— Я очень интересуюсь Востоком, — сказала я, — особенно Японией. Я
тоже читала о буддизме и изучала боевые искусства.
— Серьезно? — Она с удивлением задала мне тот же вопрос. — С
удовольствием поведала бы тебе свое буддистское имя, но тайные имена можно
произносить лишь при определенных обстоятельствах.
— Я сказала вам свое тайное имя,- упрекнула я, застегивая ремешки
своего портфеля.
— Да, Тайша, это так, и для меня это имеет большое значение, —
ответила она неподдельно серьезным тоном. И все же, сейчас не время для
этого.
— Вы приехали сюда на машине? — спросила я, оглядываясь в поисках ее
автомобиля.
— А я как раз то же самое собиралась спросить у тебя, — сказала она.
— Я оставила свою машину за четверть мили к югу отсюда, на грязной
дороге. А вы?
— Ты приехала на белом 'Шевроле'? — спросила она весело.
— Да.
— Ну, в таком случае моя машина стоит рядом с твоей, — ответила она,
хихикая так, будто это было очень забавно. Я была удивлена, когда
заметила,