в виду что-то другое. Но Клара повторяла
это слово снова и снова, будто хотела, чтобы я прониклась им.
Я не сводила глаз с ее тени, и вскоре у меня создалось впечатление,
что тень спокойна, красива и могущественна. Это была не просто темная
заплатка на поверхности земли — она, казалось, наделена глубиной, разумом
и жизнью. Но вдруг мне показалось, что я заметила, как Кларина тень
движется полностью независимо от ее тела. Это движение было таким
невероятно быстрым, что его трудно было заметить. Я ждала, затаив дыхание,
уставившись на тень и сконцентрировав на ней все свое внимание. И вот это
случилось вновь, но на этот раз я была к этому готова. Тень задрожала, а
затем растянулась так, словно ее плечи и грудь вдруг увеличились в
размере. Казалось, что тень живет независимой жизнью.
Я издала пронзительный крик и вскочила на ноги. Я крикнула Кларе, что
ее тень — живая. Я была готова броситься прочь, но боялась, что тень будет
преследовать меня. Клара удержала меня, взяв за плечо.
Когда я успокоилась настолько, что снова обрела дар речи, я
рассказала ей все что видела, стараясь не смотреть больше на землю, потому
что боялась, что снова замечу ее зловещую тень.
— Тот факт, что ты можешь видеть движения тени, означает, что ты с
помощью вспоминания уже вернула себе огромное количество энергии, —
заметила Клара.
— Ты уверена, что я не вообразила себе все это, Клара? — спросила я с
надеждой на то, что она скажет, что так оно и было.
Именно твое намерение заставило ее прийти в движение, — заявила она
авторитетно.
— Не кажется ли тебе, что вспоминание тоже возбуждает ум? — спросила
я. — Ведь я должна быть довольно сильно возбужденной, чтобы видеть, как
тени двигаются сами по себе.
— Нет. Смысл вспоминания в том, чтобы преодолеть те предрассудки,
которые у нас сформировались в течение жизни, — терпеливо объяснила Клара.
— Не разделавшись с ними, мы не можем сделать так, чтобы сила воспоминаний
не затуманивала нашего восприятия.
— Клара, объясни, пожалуйста, поподробнее, что такое сила
воспоминаний.
— Этот мир подобен огромной ширме, составленной из воспоминаний. Если
некоторые наши предрассудки удается устранить, — сказала она, — сила
воспоминаний не просто оказывается контролируемой, но и вообще выходит из
игры.
Я не поняла ее слов и обиделась на нее за то, что она выражается так
туманно.
— Возможно, это ветер пошевелил листья, на которых лежала твоя тень,
— сказала я, предлагая рациональное объяснение.
Клара отрицательно покачала головой.
— Давай попробуем еще раз, чтобы ты убедилась наверняка, — предложила
она.
Я почувствовала, как мои руки покрываются гусиной кожей. Ничто не
могло заставить меня снова посмотреть на ее тень.
— Ты утверждаешь, что тени людей не двигаются сами по себе потому,
что так говорит тебе память о том, что с тобой было раньше, — сказала
Клара. — Разве ты помнишь, чтобы они когда-нибудь двигались на твоих
глазах?
— Нет, ясное дело, не помню.
— Теперь ты понимаешь, что произошло. Твоя способность сверять все с
памятью на какое-то мгновение покинула тебя, и ты смогла заметить движение
тени.
Клара, глядя на меня, покачала пальцем и захихикала.
— Так что ветер, который шевелит листья, здесь ни при чем, — сказала
она. Затем она закрыла лицо руками так, как это делает пугливый ребенок.
Внезапно меня поглотила мысль о том, что, хотя она и была взрослой
женщиной, ее детские жесты никогда не выглядели смешными.
— У меня есть для тебя новости, — сказала она. — Ты видела, как
движутся тени, когда была ребенком, но тогда ты еще не умела рассуждать, и
поэтому тебя это не смущало. Когда же ты выросла, твоя энергия увязла в
ограничениях, которые воспитало в тебе общество, и поэтому ты забыла, что
когда-то могла видеть их движение, и помнишь только то, что тебе разрешают
помнить.
Пытаясь разобраться в смысле слов Клары, я внезапно вспомнила, что
когда была ребенком, часто видела, как тени на тротуаре покачиваются и
извиваются, словно стараясь освободиться от людей, которым они
принадлежат. Я всегда со страхом наблюдала, как тени разворачиваются в
сторону и заглядывают друг на друга. Мне казалось странным, что взрослые
никогда не замечают этих ужимок своих теней.
Когда