На объяснения подлеца я лишь бровью повела, будто видела его впервые. По правде, так и было. Смазливое личико Тамиэля лично я, теперь уже Вета, видела впервые. И хорошо, когда парой недель назад я согласилась сменить имя, отрезала еще и челку. Она меняла Элизу. Да и перед сыном старосты Сидо более не было дочери кузнеца Карнесс. Сейчас на Тамиэля с доброжелательной улыбкой, как и было положено встречать гостей таверны, но за сжатыми зубами смотрела Вета Барринер. Была бы моя воля, то я давно бы расквасила нос холеному красавчику. Благо, когда в школе ко мне начал придираться сын отцовского конкурента, начальник охраны научил давать сдачи. Потом, когда уже повзрослела, я уже сама ходила на занятия. Сейчас меня от удара в рожу красавчику удерживало только имя Эйвари. Да и то, что мне некуда было идти, как и не имелось даже сменного белья. Хозяйка таверны точно выгонит меня, если я ударю гостя. Еще и сына старосты.
– Извините, уважаемый, но вы меня с кем-то перепутали, – выставив руки вперед, не дала я себя коснуться. Звякнули тарелки на подносе, только никому и дела не было, что кто-то пытается ухватить подавальщицу. Здесь это считалось в порядке вещей, если девица сама не против. Гости подняли головы, взглянули в нашу сторону, ухмыльнулись и дальше занялись набивать свои желудки.
– Да не дури ты, Элиза, – процедил сквозь зубы Тамиэль. – Уже успела подзабыть сарай, копна сена и мои ласки? Сама же место назначила, теперь чего отнекиваешься?
Вся его привлекательность куда-то пропала, испарилась, словно лопнувший мыльный пузырь. Слащавую улыбку тоже будто ветром сдуло, словно осенний лист с тропинки. Лицо молодого человека исказилось от лютой ненависти. Что ему сделала Элиза? Это же из-за него девушка пострадала, а не наоборот. Это Элизу отец выгнал из дома, чтобы не осрамить имя семьи. Иначе никто бы не пошел за сыновей кузнеца, как и не сватали бы оставшихся дочерей. Мужчине пришлось пойти на крайний, отчаянный шаг. Такой позор ни скрыть платком, ни удержать за подолом юбки. Кто-то да все равно там слово молвил, сям кому-то прошептал. Тут же стали бы поглядывать в их сторону косыми взглядами. Ему бы пришлось и кузницу закрыть. Народ он такой, живет стадным чувство. Куда поведет их вожак, туда свернет и все стадо. Он еще вовремя успел подсуетиться. Человек – самый жестокий. А сыну старосты кузнец Карнесс ничего не мог предъявить. Мужчина еще не выплатил монеты за кузницу. Если бы он пошел требовать свадьбы, староста деревни тут же поднял бы его на смех. Садо не отличался справедливостью. Еще и любимое дело отнял бы. Чем бы тогда кузнец свою многочисленную семью кормил?