Стихотворение Жуковского «Там небеса и воды ясны!» (1816) представляет собой перевод одного романса Шатобриана.↩︎
Из дневника 1805 г. (Жуковский В. А. ПСС. Т. 12. С. 125–126). Приведем русский перевод этой цитаты из Шатобриана, обозначив ее курсивом: «Обращение мое свершилось в сердце: я заплакал и уверовал» (Шатобриан Ф. R де. Замогильные записки. М., 1995. С. 165. Курсив мой. – В. В.).↩︎
П. А. Вяземский считал, что с Шатобрианом у Жуковского вряд ли могли бы установиться близкие отношения, вроде тех, которые у него сложились с Гизо (В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. М., 1999. С. 196): гениальный писатель был «слишком напыщен», чтобы сойтись душой с таким скромным человеком, как Жуковский. Вяземский знал, о чем говорил.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 9. С. 136.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 9. С. 136.↩︎
Там же. Т. 12. С. 152–153.↩︎
Там же. С. 30.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 12. С. 28.↩︎
Там же. С. 29.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 12. С. 32.↩︎
В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. М., 1999. С. 404.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 11. С. 21.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 11. С. 19.↩︎
Там же. С. 20.↩︎
Там же. С. 16.↩︎
Жуковский В. А. ПСС. Т. 12. С. 22.↩︎
Там же. С. 151. Курсив наш. – В. В.↩︎
Там же. С. 158. Видимо, основываясь на этом, Б. К. Зайцев назвал его «филантропом».↩︎