Пробуждение Дара
Тернового короля у замка не было – как и вообще никого: ни призраков, ни гоблинов. Неестественная тишина давила; хотелось закричать, чтобы разрушить эту плотную завесу.
– Кажется, нас не ждали, – предположил Карим насмешливо, оглядывая площадку, по краям которой клубился туман. – Прекрасно!
– Не уверен, – проворчал Роун. – Мне не нравится эта тишина.
– Могу наступить тебе на ногу, чтобы не было так тихо, – предложил Карим. Роун фыркнул:
– Чего это ты такой веселый? Может, еще какой морок поймал?
– Она пытается, – отозвался Карим рассеянно. Встретив недоуменный взгляд, пояснил: – Стейнмунн – или настоящим хозяевам этого места – не нравится, что мы живы. Почему, как ты думаешь, я не активирую Дар на полную мощность?
– Я думал, ты переключился на исцеление.
– Нет, с этим проблем уже нет. Просто искусственную магию Пустошь не может погасить так легко, – Карим улыбнулся так злорадно, что Роун невольно тоже усмехнулся. – Местные призраки любят свеженькую магию. Из нее они и плетут свои чары, заманивая людей на смерть. Но если ты не светишься, они ничего не могут сделать.
– Знаешь, – выговорил Роун ошеломленно, – я тут подумал, что могу подождать с получением Дара, пока не вернемся домой.
Улыбка Карима стала задумчивой и немного печальной:
– Боюсь, это от нас не зависит…
В замок они входили, чувствуя себя безумно уставшими, но победившими в поединке с невидимым противником. Никто, однако, не обманывался кажущейся легкостью победы: Пустошь никогда не отпускала так просто.
Стейнмунн стояла у окна. На фоне разгоревшегося Сияния ее силуэт казался точеным и невероятно изящным. Роун снова залюбовался ею, но тут же одернул себя: возможно, это тоже был морок. Неважно, что у него нет Дара – вдруг Королева может использовать искусственную магию артефакта?
Тишину нарушил голос Карима:
– Время выполнять обещания.
Роун шагнул вперед, протянул цветок эдельвейса:
– Мы свою часть сделки выполнили.
Стейнмунн медленно повернулась к ним. Почему-то она сперва посмотрела на Карима, и это слегка задело Роуна: он-то стоял ближе, да и цветок был у него. Но Стейнмунн протянула низким голосом:
– А ты умен, южанин. Но не будь с тобой принца Вангейта, – она перевела взгляд на Роуна, – ты бы погиб, как и многие до тебя.
– Мне повезло, – отозвался Карим небрежно. Стейнмунн холодно улыбнулась:
– Даже тебе не может везти вечно.
– Мне и не нужна вечность, – прервал ее Карим, шагнул вперед. Забрал у Роуна цветок и чуть ли не силой заставил Королеву взять его: взял ее за руку, разжал пальцы и шлепнул цветок на ладонь. При этом у него ничуть не изменилось выражение лица – надменное, холодное – или осанка. – Дай мне то, ради чего я здесь, Стейнмунн.
Он продолжал стоять напротив Королевы, с гордо поднятой головой и прямым взглядом, и Роун сам себе показался неуклюжим, не достойным даже стоять рядом с настоящими королями… Он тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и как можно непринужденнее заметил:
– Кажется, мы здесь загостились. Пора бы и домой.
Королева издала смешок, по-прежнему не глядя на Роуна. Она не забирала цветок, а Карим упрямо держал его, так что эдельвейс был зажат между ладонями. Роун ощутил укол ревности, но быстро справился с ним, шагнул вперед и дотронулся до плеча Карима…
И был поражен: как Карим терпит этот обжигающий холод, которым Стейнмунн его испытывала! Даже ему, Роуну, было сложно вытерпеть – а Карим даже не подавал вида. Разве что сжимал губы плотно, да поза была напряженной.
Стейнмунн смотрела, не моргая, словно стараясь заморозить одним взглядом. Роун сделал глубокий вдох, готовясь к боли, задержал дыхание и мягко, но решительно отобрал эдельвейс у кузена, заменив его ладонь своей. Безмятежно улыбнулся Стейнмунн:
– Это все-таки мой трофей. Спасибо, брат, – он задвинул Карима за спину, надеясь, что выглядит так же круто. Удивительно, но никакого холода он не чувствовал, и поразмыслив немного, подумал, что это опять же его благословение – то, что он не Одаренный.
Кажется, Стейнмунн была изумлена и недовольна одновременно. Она поморщилась, словно Роун был слизняком, и выдернула руку – вместе с цветком. Роун подарил ей невинную улыбку:
– Значит, принято.
Стейнмунн отвернулась так резко, что подол ее платья взметнулся, подняв мелкую ледяную пыль. Роун сделал шаг назад, негромко произнес, обращаясь к Кариму:
– Ты ей явно нравишься больше.
– Это не взаимно, – выговорил Карим. Роун обратил внимание, что он бледен и дышит с трудом, и растирает ладонь, к которой прикоснулась Стейнмунн, но не использует Дар. Роун подавил вздох и положил руку ему на плечо, чтобы магия артефакта исцелила его.
Стейнмунн смотрела на его действия с кривой усмешкой, потом ядовито поинтересовалась:
– И что же маленький принц Вангейта будет делать, если артефакт его мамы вдруг откажет?
– У меня все еще останется меч, – отозвался Роун спокойно. Королева фыркнула. – Мы прошли второе испытание.
– Но пройдете ли третье? – задумчиво протянула Королева, глядя на Карима так странно, что Роуна кольнуло подозрение. Он кинул быстрый взгляд на кузена и оторопел.
Карим, кажется, держался на ногах только благодаря помощи артефакта, но и этого было уже недостаточно. Он дышал с трудом, иногда хрипел, а лицо становилось все более бледным. Юноша прижимал к груди – там, где сердце – правую ладонь.
– Ты заморозила ему сердце, – потрясенно прошептал Роун, замотал головой, отказываясь верить. Карим теперь смотрел на него, и в его глазах медленно, но верно появлялся тот же холод и пустота, что и в глазах Стейнмунн. Он с трудом поднял руку, дотронулся до щеки Роуна и попытался что-то сказать, но не смог. Пальцы были холодны. Потом он опустился на колени.
Роун решительно заслонил Карима, не убирая руки с его плеча:
– Освободи его!
– Таково его желание, – жестко сказала Королева, – и я честно выполняю обещание.
– Он же умрет!
– Так он сам захотел, принц Вангейта, – Стейнмунн жгла его взглядом, в котором презрение смешивалось с гневом. – И именно он дал мне цветок, забыл?
Роун посмотрел на кузена. Тот замерзал на глазах, несмотря на всю мощь магии огня, которую давал артефакт Далии. Роуну стало так больно, как еще никогда в жизни.
– Брат…
Губы Карима едва заметно шевельнулись в последний раз, а потом он застыл, похожий на ледяную статую, какие они видели в коридоре.
Глаза вдруг стало жечь. Роун моргнул несколько раз, но сдержать слезы не выходило. Он сжал зубы, крепко зажмурился, приказывая себе собраться, и повернулся к Стейнмунн, намеренный мстить.
Странное дело, но Королева выглядела… растерянной? Даже отступила на шаг, когда Роун развернулся к ней, горя жаждой мести. С недоумением посмотрела на свои руки, потом снова на принца – уже получив ответ на свой вопрос.
Впрочем, Роун тоже быстро понял, что происходит – и почти сразу поверил в то, что это не морок.
В то, что он ощущает разгорающийся внутри него жар. И может этим жаром управлять.
Например, резко разжать кулак, чтобы над ладонью заплясал золотисто-синий огонек. Приказать огоньку лететь к Королеве и атаковать ее. Почти сразу за этим создать из окружающей его плотным покрывалом магии еще десятки огненных мотыльков и послать их в атаку.
А потом резко повернуться, упасть на колени как раз вовремя, чтобы подхватить тело кузена, и сжать его плечи ладонями, ощущая, как течет в нем магия огня.
За спиной что-то пронзительным голосом быстро-быстро говорила Королева, взрывались ледяные скульптуры, разбивались окна. Роуну не было дела до всего этого. Он точно знал, что Стейнмунн не сможет причинить им вред. Но вот хватит ли у него самого сил, чтобы вытащить Карима с той стороны?
Он вглядывался в лицо кузена, стараясь уловить малейшее изменение, но Карим оставался замороженным. Роун не сдавался, привлекая всю силу огненной магии, которую мог.
Роун стоял на коленях лицом к двери, поэтому, когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Айварс, принц не был застигнут врасплох. Но вот того, что Айварс, не размышляя, метнет в Королеву острый тонкий меч, он никак не ожидал.
Как и того, что при этом ощутит резкую боль:
– Стейнмунн! – выдохнул он и повернул голову к Королеве.
Та медленно оседала на пол, глядя на Айварса. Потом поймала отчаянный взгляд Роуна и уже не отводила глаз.
А Роун, погруженный в отчаяние, почувствовал странную дрожь и понял, что баланс нарушен, и очень скоро это поймут все остальные.
13