Второе испытание
Глядя на Королеву, Роун чувствовал себя в равной степени растерянным и восхищенным – настолько его поразила красота Королевы и ее замка. Еще примешивался страх за Карима, который стоял позади, держась за стену, и направлял весь свой магический резерв на исцеление ран. А еще принц ощущал, как растет в нем – пусть и медленно – уверенность в том, что он поступил правильно, отправившись в Пустошь. И это радовало его.
Королева продолжала смотреть на них с неким любопытством – так смотрят на жука и раздумывают, стоит ли поднять ногу и раздавить его, или лень. Легенды говорили о ее красоте, но только теперь Роун поверил.
Высокая и стройная, с собранными в замысловатую прическу светлыми волосами, Королева сразу приковывала внимание. У нее было идеальной формы лицо и синие глаза, но тепла во взгляде не было совершенно. От нее буквально веяло холодом и надменностью.
Время, казалось, остановилось. Роуну казалось, что он физически может ощущать, как невообразимо медленно падают льдинки из верхней части часов в нижнюю. И то, что это тоже морок, чары замка, он понял, только когда Карим положил руку ему на плечо и проговорил:
– Приди в себя.
Роун кинул на него обеспокоенный взгляд. Карим мотнул головой – «все в порядке», и посмотрел на Стейнмунн, насмешливо прищурившись:
– Все те же фокусы. Не надоело?
– Откуда ты знаешь? – шепотом поинтересовался Роун. Карим не ответил ему. Он смотрел на Королеву, а она наконец-то уделила ему внимание.
– Южанин – и знаешь так много, – протянула Королева задумчиво, рассматривая Карима. Роун чувствовал, что рука кузена подрагивает от напряжения – слишком много магии требовало быстрое исцеление ран. В какой уже раз он остро пожалел, что у него нет Дара, чтобы помочь Кариму.
– Люблю читать старые книги, – светским тоном отозвался Карим. Выпрямился, расправил плечи и, помедлив, убрал руку. Роун перевел взгляд с него на Стейнмунн, потом обратно. Осознал, что Карим держит себя как равный Королеве, и ощутил укол зависти: он-то, наследный принц Вангейта, и близко не подошел к такому уровню.
Стейнмунн, казалось, чего-то ждала и прислушивалась к вою ветра снаружи. Карим не стал терпеть тишину и спокойно, уверенно заявил:
– Мне нужно, чтобы ты забрала излишек моего Дара, Стейнмунн.
– Вот как? – Стейнмунн подняла брови, чуть сдвинулась с места, отчего платье зашелестело – как будто осыпались льдинки. – Забрать излишек… а что, если я заберу его весь, твой Дар? – Она прищурилась, холодно улыбнулась. – Выживет ли принц Арифы после такого?
Карим ответил не менее холодной улыбкой:
– Не беспокойся за меня.
– И что же я получу взамен? – Стейнмунн выглядела самую чуточку заинтересованной. Роун мрачно подумал, не получает ли она удовольствие от происходящего, но потом отбросил эту мысль. Замороженное сердце не может ничего чувствовать.
– Действительно, – пробормотал он, не желая быть третьим лишним в светской беседе, – что же принц Арифы может предложить Королеве Пустоши?
Чего он никак не ожидал, так это внезапного приступа ярости у Стейнмунн. Королева обожгла его взглядом, высоким голосом проговорила:
– Пустоши? Смеешь считать меня настолько ничтожной, принц без Дара?
– Знаешь, я тоже вижу вокруг только снежную пустыню, – поддержал кузена Карим. – Принцы лгать не станут, Королева.
Стейнмунн несколько секунд смотрела на него оценивающим взглядом, потом неожиданно рассмеялась, откидывая голову назад. Смех у нее оказался на удивление мелодичным и приятным. А вот взгляд – нет.
– Скоро и ваши земли будут под моей властью, принцы, – отозвалась она почти ласковым тоном. Карим фыркнул:
– Чтобы превратить в Пустошь свое родное королевство, тебе понадобилось сто лет. Меревинд не пускает тебя дальше. Как же ты собираешься добраться до Арифы? Не иначе, как в мечтах!
– Что ты ее злишь? – не выдержал Роун и шепотом спросил у кузена. Тот нетерпеливо мотнул головой, не сводя взгляда с разгневанной – и прекрасной даже в гневе – Королевы:
– Хочу понять ее, – он не понижал голоса. – Хочу узнать, можно ли ее вернуть.
Роун от изумления открыл рот. Кузен явно позабыл поделиться с ним подобными соображениями, и Роуну было сложно сразу переварить информацию.
Стейнмунн издала смешок, сделала шаг в сторону:
– Какая занятная пара пожаловала в гости. Один желает доказать самому себе, что достоин трона, но способен только на безрассудные поступки, – она посмотрела на Роуна, и тот почувствовал озноб. – Другой – самоуверенный, не терпящий поражений – и увы, так часто с ними встречающийся, – Стейнмунн смотрела теперь на Карима, с издевательским сочувствием. – И оба чего-то от меня хотят.
Она сделала паузу, потерла подбородок пальцем, не сводя пронзительного взгляда с гостей. Карим хранил молчание, и Роун решил последовать его примеру. Все равно в голове у него был сумбур. Стейнмунн бы только посмеялась и сказала, что один из принцев еще и разговаривать нормально не умеет.
Первой затянувшееся молчание нарушила Стейнмунн:
– Так что ты готов мне дать, принц Арифы? Ты желаешь, чтобы я забрала тот огонь, что иссушает тебя изнутри…
Карим не удержался от дрожи. Быстро взял себя в руки и высокомерно кивнул:
– За это я готов дать тебе шанс, Стейнмунн. Я верю, что в тебе осталось добро…
Стейнмунн оборвала его речь язвительным смехом:
– Кажется, ты не понимаешь, с кем говоришь, мальчишка! – Она оборвала смех и вмиг посуровела. Роуну показалось, что на него давит воздух. – Я – Королева Вечных снегов, и не тебе ставить мне условия.
Карим побледнел, прижал ладонь к плечу, и Роун со страхом заметил, что рана снова начала кровоточить. Он повернулся к Стейнмунн, поднял руку:
– Пожалуйста, прекрати!
– Не проси! – рявкнул Карим. – Не проси ее ни о чем!
– Не указывай мне! – тоже рассердился Роун, хмуро посмотрел на Королеву, с насмешливым любопытством наблюдавшую за спором. – Выдвигай свои условия.
Стейнмунн улыбнулась:
– Наследник Вангейта, кажется, может быть несдержаннее своего товарища? Но ты прав: мне начинает надоедать ваше общество. Поэтому – вот мои условия. Пройдите три испытания – и я выполню ваше желание.
– Не обмани, – потребовал Карим. Роун был серьезен:
– Какие испытания?
– Ну, первое вы уже прошли, – рассеянно отозвалась Стейнмунн. Ее настроение менялось ежесекундно, так что Роун давно бросил попытки предугадать, какой будет ее поведение в следующий миг. – Добраться до моего замка за все время сумели очень мало охотников. Но вот незадача – их ослепило тщеславие, и оно же погубило…
– А что дальше?
– Второе испытание – достаньте мне цветок эдельвейса, что растет на самом краю пропасти, – заявила Королева. – Он расцветает за час до полуночи. Не успеете вернуться в полночь – Сияние убьет вас.
Роун потрясенно молчал.
– А третье? – захотел знать Карим. Стейнмунн задумчиво посмотрела на него:
– Никто не сумел выполнить второе испытание, южанин. Так что незачем тебе даже знать, какое третье.
– Цветок тебе сорвать? Будет тебе цветок, – и Карим, повернувшись, быстро вышел из комнаты. Роун вовремя вспомнил, что магический резерв кузена почти исчерпан, и бросился следом.
– Подожди! Забыл, что у тебя магии мало?
– Забыл, – процедил неохотно Карим, остановился. Роун с трудом удержался, чтобы не хлопнуть дверью, догнал кузена:
– Думаешь, не обманет?
– Пустошь не позволит, – мрачно ответил Карим. – Стейнмунн и так проклята, если еще и обманет – Духи так просто это не оставят.
Они дошли до входной двери. Роун засомневался, стоит ли вот так просто выходить – с ослабленным магическим резервом, без оружия, когда там их, возможно, уже ждут гоблины? Но Карим без тени сомнения открыл дверь и первым вышел на площадку.
Ветер угрюмо завывал где-то в вышине, иногда бросая тяжелые хлопья снега, но внизу было тихо. Никаких гоблинов, никаких призраков, и даже следов крови нет. Словно бы ничего и не было.
Карим чертыхнулся, пытаясь соединить края теплой ткани куртки. Потом хмыкнул и просто спаял их, придерживая пальцами. Роун не удержался от усмешки:
– Удобная штука магия.
– Ага. Только когда ее много, уже не то.
Карим выглядел откровенно нездоровым: бледный, пошатывающийся, то и дело ругался сквозь зубы. Однако в глазах горел неугасимый огонь, и Роун завидовал – он-то себя чувствовал не так уверенно.
Гадать, куда надо идти, не пришлось. Прямо за замком в небо упиралась грандиозная скала, сияющая и неприступная. Казалось, низкое небо Пустоши зацепилось за верхушку и не может сдвинуться. Если долго смотреть вверх, начинала болеть шея.
Роун и Карим переглянулись и направились к тропинке. На этот раз Роун оттеснил кузена и сам пошел первым. Карим не возражал; у него все еще уходило много сил на то, чтобы исцелить нанесенную ледяной стрелой рану.
Подъем был ожидаемо трудным: идти часто приходилось по узкой тропинке, держаться было не за что, а мерзлая земля норовила уйти из-под ног. Пару раз Роун, сделав необдуманный шаг, едва не улетел в пропасть – Карим в последний момент успевал схватить его за шиворот, хотя и сам при этом рисковал поскользнуться.
– Как было бы хорошо, если бы ее второе испытание было чем-то вроде: сразись с десятком гоблинов, – выдохнул Роун, лежа на спине после одного такого почти-падения. – Скажи?
– Угу, – пробормотал Карим. Он лежал без движения, закрыв глаза, и словно не ощущал холода. – Или с двумя десятками.
Самым раздражающим в этом походе оказалось то, что парни не могли сделать долгий привал и высушить одежду как следует. Сияние, разгоравшееся все ярче, торопило и напоминало том, что время не на их стороне. До полуночи оставалось не так много.
– А она красивая, да? – после некоторого колебания произнес Роун. Королева не выходила у него из головы, и даже ее высокомерие и жестокость не могли уменьшить ее очарования. Говорить об этом даже Кариму было неловко, и Роун тут же пожалел о сказанном.
– Угу, – снова отозвался Карим, с трудом сел и вздохнул. Поход давался ему тяжелее, чем Роуну, и принц Арифы никак не мог набраться сил.
Роун все время ощущал, что Карим использует часть своего магического резерва, чтобы помогать ему, вместо того чтобы направить все на свое лечение. Однако стоило только заикнуться об этом, Карим переводил тему, как будто ему было неимоверно важно вносить свою лепту в магическую защиту.
– Сколько ей лет, интересно? – Роун помог кузену подняться, отряхнул его куртку. Карим пожал плечами:
– Ну, если легенды говорят правду, и она действительно была принцессой Энедгейта, то никак не меньше пятисот.
– Ничего себе, – потрясенно выдохнул Роун. Карим насмешливо фыркнул:
– Да, ничего не попишешь: разница в возрасте у вас с ней колоссальная, – он с легкостью увернулся от пущенного в него снежка, издал смешок. – Она рискует остаться вдовой.
Роун ответил подцепленным у охотников словечком и отказался продолжать разговор на эту тему. Карим, посмеиваясь, отстал.
Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось, и тем больше приходилось тратить магии. Никто не отпускал шуточек, не заводил разговоров на посторонние темы; больше молчали, только парой слов давая понять, что нужна помощь, или что лучше идти здесь, а не там.
Небо уже вовсю пылало: Сияние, которое в Вангейте было видно только на горизонте, здесь было поистине завораживающим. Широкие зеленые и золотистые полосы извивались волнами по всему небу, отражаясь от ледяной поверхности скал и земли, отчего казалось, что в мире больше ничего не осталось: только поразительное Сияние и тоскливые напевы ветра.
– Времени почти нет, – выдохнул Карим, когда они преодолели очередной сложный виток дороги и остановились передохнуть. – Не успеем вернуться – оно нас спалит. Чувствуешь жар?
И в самом деле, по мере приближения к вершине они оба ощущали все нарастающий жар: как будто разгорается понемногу что-то внутри тебя – и этот жар не в силах погасить никакой холод. Чувство было донельзя неприятным, даже мерзким: словно внутри живет некое существо, питающееся теплом.
– Знаешь, что я только что вспомнил? – медленно проговорил Роун, глядя на кузена. Карим вопросительно поднял брови. – Ведь сегодня ночь Северного гона…
Карим беззвучно выругался. Терновый король – самый верный слуга Королевы – мог встретить их внизу, когда они вернутся с цветком. Стейнмунн ничего не говорила о том, что после этого они будут в безопасности. А значит, изнурительный спуск мог закончиться столкновением с Терновым королем и его свитой.
Роун был растерян: о таком варианте они не думали. Они вообще планировали свой поход на ходу, просто вписывая в него новые лица и детали, фактически – принимая условия, которые им ставили. Если подумать, это раздражало не на шутку.
– Мы все время играем по чужим правилам, – проворчал Роун, беря разбег для прыжка через трещину. Карим повторил маневр, негромко отозвался:
– Значит, нужно суметь повернуть эти правила в свою пользу.
– Но у нас мало силы.
– А что, сила помогла тем, кто был здесь до нас? – Карим был серьезен, а его взгляд успокаивал Роуна. – Кажется, наоборот: чем сильнее был тот, кто добирался до замка и вызывался пройти испытание, тем больше он полагался на свою мощь – и что в итоге? Ни один не выжил.
– А если она врет?
– Я не слышал, чтобы кто-то вернулся из замка, – ответил Карим. Роун покивал задумчиво:
– И что ты предлагаешь? Нам бы какой-никакой план…
– У нас нет времени, – Карим показал наверх. До низко нависшего неба можно было дотянуться рукой. Роун так и попробовал сделать, поймал только темно-серый клок облака, который тут же рассеялся.
– Долго нам еще, интересно? – запыхавшийся Роун без сил опустился на землю. Мир вокруг состоял из туч, Сияния и льда. Это было скучное зрелище.
Карим опустился на корточки, опираясь рукой о землю. Потряс головой, устало выдохнул:
– Сияние почти достигло пика.
– Плохие новости…
– Наверно, я его ощущаю чуть сильнее, чем ты, – Карим смотрел на Роуна. Тот пожал плечами. – Из-за Дара.
– Хорошо бы твой Дар указывал нам путь, – проворчал Роун. Карим быстро улыбнулся:
– Так он именно это и делает. Нам осталось пройти еще совсем немного, – он заставил себя подняться, протянул руку Роуну. – Давай. Еще чуть-чуть.
– Получается, Дар как-то связан с Сиянием? – Роун нахмурился. Прежде подобная мысль никогда не приходила ему в голову, да и в книгах по истории магии он ни разу не встречался с этой теорией. Но ведь это было возможно? – Если ты чувствуешь Сияние…
– А еще – я никогда прежде не тратил столько сил, чтобы залечить рану, – мрачно добавил Карим. – Кажется, ты прав. Сияние – и Пустошь сама – как-то влияют на магию. Не глушат полностью – скорее, вступают в реакцию отторжения, – он внезапно хлопнул кулаком по ладони, посмотрел на Роуна, шокированный догадкой. – И именно поэтому сильные Одаренные терпели здесь неудачу!
Роун застыл с открытым ртом, смотря на Карима так же ошарашенно.
– Получается, это что-то вроде территории, где магия Одаренных оказывается слабее местной магии? И Сияние – как контроль этого? Королева – или кто-то другой, сильнее – контролирует все это дело?
– Думаю, да, – Карим выглядел одновременно ошеломленным и обрадованным. Роун решил, что радуется он тому, что понял, почему его Дар слабее, чем он привык. – Только вот кто тут всем заправляет, интересно…
– Не Стейнмунн? – Это прозвучало только наполовину как вопрос. Карим выглядел задумавшимся. Он медленно покачал головой:
– Пока не могу решить. Давай оставим эти вопросы на потом.
Ветер на вышине завывал по другому – не сдерживаемый скалами, он пел дикую песню, неся снежную вуаль и врываясь в скопления туч. Яростно сбивал сосульки, которые с хрустальным звоном разбивались у ног Роуна и Карима. Снова и снова пытался прорваться через защитный магический барьер, злобным ревом встречая каждую свою неудачу.
Карим, шедший первым, кинул взгляд назад, схватил Роуна за руку, и на площадку они шагнули вместе.
…Это место выглядело сказочно прекрасным. Под ногами стелилась зеленая трава, в которой кое-где проглядывали желтые головки одуванчиков, синие колокольчики или небольшие красные маки. Журчал весело ручей, отгоняя тревогу и печаль. В безоблачном небе сияло солнце. А на другом берегу ручья белел невиданной красоты цветок.
Карим не мог сдвинуться с места, очарованный безыскусной красотой этой маленькой полянки. Рядом кто-то засмеялся радостно, и этот звук вписался в общую картину. Не хотелось ничего говорить, думать о чем-то… просто лечь на траву и смотреть в небо, стать частичкой этого прекрасного мира.
Он уже собирался так сделать, но что-то мешало. Карим недовольно нахмурился: чья-то рука крепко держала его за рукав. Он попытался освободиться, если понадобится, силой.
Смешок повторился, но на этот раз он был язвительным:
– Уж не знаю, что ты там сейчас видишь, но выглядишь на редкость глупо.
– Оставь меня, – пробормотал Карим и шагнул к ручью. Ему очень нужно было понюхать белый цветок, без этого жизнь теряла смысл…
– Ну нет! – Нарушитель спокойствия дернул его за рукав, не давая идти вперед. Карим рассердился и не глядя ударил. Получилось: кто-то охнул сдавленно, выругался сквозь зубы, потом проговорил:
– Ладно, раз так…
Карим еще успел вяло подумать, что спутник ему достался удивительно надоедливый – а потом ему дали пощечину, достаточно сильную, чтобы в голове зазвенело, а перед глазами поплыли белые круги. Разъяренный не на шутку, Карим развернулся к обидчику, собираясь проучить его… и внезапно понял, что мир вокруг резко изменился.
Больше не было зеленой лужайки и теплого солнца. Журчание ручья заменило завывание ветра, в котором почти угадывались слова, а белый цветок обернулся скалящейся трещиной в горах. Сам Карим стоял в одном шаге от края пропасти, а Роун держал его за руку, сам цепляясь за скальный выступ.
Поймав прояснившийся взгляд кузена, Роун с облегчением улыбнулся, заметил:
– Вот это ты, конечно, разбежался. Еле тебя поймал, прыгун.
– Что за ерунда? – пожелал знать Карим, когда уже стоял на ровной площадке. В голове прояснилось, и он ощущал изумление и страх. Если бы не Роун…
– Ты был прав, – отозвался Роун. – Чем сильнее Дар, тем сильнее и морок, из-за которого, я уверен, не один храбрец погиб здесь.
– Значит, мне жутко повезло, что я встретил именно тебя в тот вечер, – Карим усмехнулся, покачал головой. – Правда, тогда я так не думал.
– Знаешь, ты у меня тоже особого восторга не вызывал, – не остался в долгу Роун. – Мне казалось, стоит тебя только тронуть чем-нибудь острым, как ты лопнешь – настолько много в тебе гонора.
Они посмеялись. Карим отстраненно подумал, как странно звучит живой и радостный смех здесь, на вершине мира – и тут же вспомнил:
– Сияние!
– Да уж, это не морок, – со вздохом признал Роун. – Ладно, давай закругляться. Нас там, наверно, уже ждут внизу.
Карим мрачно подумал, что он прав, но промолчал. Нужно было составить план, когда они будут спускаться. Если Терновый король и правда ждет их, следует быть наготове.
– Бери уже свой цветок, – поторопил он Роуна. Тот фыркнул:
– Что, боишься, вдруг и он тебя зачарует?
– Поторопись.
Роун подошел к краю пропасти, держась за руку Карима. Осторожно посмотрел вниз. Потом медленно лег на живот и потянулся куда-то вниз. Карим держал крепко, цепляясь одной рукой за скальный выступ и упираясь ногами в камень.
Роун наконец вынырнул из-за края скалы. Лицо его светилось торжеством. Карим помог ему добраться до безопасного места и встать. Роун поднял руку. В кулаке был зажат стебель, на котором покачивался белоснежный эдельвейс. Карим похлопал кузена по плечу:
– Ты молодец.
– Ну, не я один, будем говорить честно, – отозвался Роун, улыбнулся. – Давай возвращаться, брат.
«И пусть нас ждет кто угодно. Вместе мы справимся с любой угрозой».
11