Татьяна домой ещё не вернулась. Сакатов исписал несколько листков в блокноте, из чего я сделала вывод, что он не зря провёл время. Я ему рассказала про свою встречу с Лазутчиком. Он как-то вяло отреагировал на это, и я спросила:
– Ты что такой варёный? Ты ел?
– Ел. Знаешь, что-то мне ситуация с Лазутчиком всё меньше нравится.
– Так не только тебе, она всем нам не нравится.
– Нет, не в том смысле. Его конкретно на это место посадили. Именно в деревне Лепихино. Именно здесь, а не в другой деревне, не в Пышме, не в Четкарино, не в Тимофеево. Даже объявление подсунули Людмиле Терентьевне, про дом именно в этой деревне. Хотя во всех вокруг деревнях тоже продаются дома. Тебя это не настораживает?
– Ты сейчас мне это сказал, и меня сразу насторожило. Только не пойму, что здесь особенного. Деревня, как деревня.
– Да, деревня обыкновенная. Но за пять лет, Оля, за пять лет, именно сюда, Фёдор Викторович с Назой запланировали переезд Людмилы Терентьевны. Я посмотрел разные отчёты, геологические, геодезические, ничего суперординарного, абсолютно.
– А просто ординарное есть, не супер? – Спросила я – Может какой–нибудь фон зашкаливает?
– Господи, Оля, какой фон зашкаливает? Фон капусты на грядках?
– А если внизу кладовая подземная находится?
– Ну и что, а зачем его–то высаживать именно здесь? Он и так бы отыскал любую кладовую. Он же хранитель.
– Надо задержать Нелинского Фёдора Викторовича, и у него всё узнать. Странно, что он всё ещё не в деревне. Задание не выполнено Ритой, медальон она не прикрепила к башке Лазутчика, а Фёдор Викторович даже не обеспокоился этим. Хотя, когда зерно взошло, он сразу же почувствовал. Странно, да?