Мы снова вернулись к бабушке, сказали ей, что надо проверить, нет ли у неё нечаянных гостей. Она уже слышала про то, что Лазутчик натворил ночью, поэтому сразу согласилась. Мы тщательно обследовали её дровенник, сарай во дворе, сарай в огороде. Там же у неё стояла баня, с распахнутой настежь дверью. Нигде Лазутчика не было. В доме тоже. Мы ей посоветовали не держать двери открытыми, и пошли к Фриде Анатольевне. Она сидела возле окошка и ждала нас. Во дворе у неё опять бегал Полкан. Он радостно запрыгал возле меня. Сакатова он подозрительно обнюхал, потом чихнул.
– Меня никогда не любили собаки! – Усмехнулся он – Как, впрочем, и женщины.
– И какая тут связь? – Не поняла я.
Фрида Анатольевна поставила перед нами огромную сковороду с жареной картошкой, миску с салатом, колбаску нарезанную и банку с деревенской сметаной. Потом достала небольшую бутылочку армянского коньяка и сказала:
– Это Илья привёз, сказал, чтобы я вам обязательно налила, для обострения каких-то там ваших способностей. Слово забыла.
– Экстрасенсорных. – Подсказала я.
– Вот-вот! – Кивнула она. – Целую сумку продуктов привёз, еле в холодильник всё влезло. Заботливый он. Дениску давай ругать, беспокоился о нём очень.
Мы с Сакатовым выпили по рюмке коньяка, Фрида Анатольевна сначала отказывалась, потом, махнув рукой, сказала: «Если только для здоровья» и нас поддержала. Она сказала, что записались дежурить в деревне все, даже старики. Всех очень потрясла смерть Людмилы Терентьевны. Правда, в деревне образовалось два лагеря – одни жалеют Людмилу Терентьевну, считают, что она невинная жертва, а другие считают, что она сама виновата. Приезжал участковый, ходил по дворам, людей расспрашивал. Вроде тоже собирается ночью дежурить. Сейчас он пошёл к Татьяне, чтобы поговорить с сестрой Людмилы Терентьевны, Ритой. Фрида Анатольевна сказала, чтобы мы забрали Полкана, из-за него куры не выходят во двор. Сакатов сказал ей о наших опасениях насчёт Назы, что она может вызывать пожары. Фрида Анатольевна всплеснула руками и запричитала: