– Будет пытаться. – Сказала я и обратилась к Сергею – Сергей, на все мои вопросы Фёдор Викторович ответил, по-крайней мере, на большинство из них. Мне нужно идти.
– Слышал я, – ответил мне Сергей – все данные у меня его есть, задерживать его не вижу смысла. Идите, Ольга Ивановна. Сейчас мы ещё немного пообщаемся с Фёдором Викторовичем, и я отпущу его.
Я встала, Фёдор Викторович тоже поднялся, мы с ним попрощалась, и на прощание он мне сказал:
– Я хочу, чтобы у вас всё получилось. Будьте осторожны, и не забывайте о звонке, который пугает Назу.
Я заспешила к Сакатову, по пути поставив на свой звонок этот классик рингтон.
Ещё издалека я погрузилась в звуки бессмертного творения Бетховена – по улице разносились звуки его пятой симфонии. Кто-то из великих сказал про неё: «Так судьба стучится в дверь». По моему телу побежали мурашки, торжественные аккорды спускались, казалось, с самого неба, наполняя воздух нереальной энергией силы духа композитора. Мне захотелось встать, закрыть глаза и поплыть вместе с музыкой туда, где она живёт, где её дом, и где она никогда не кончается.
Вокруг дома Радика стояли люди и тоже слушали симфонию. На их лицах была какая-то напряжённость, они слушали её так, словно боялись пропустить хотя бы одно мгновение, словно от этого зависела вся жизнь на земле. Я дошла до них, остановилась, и дождалась триумфального завершения симфонии. Люди молчали. Я зашла в сарай и подошла к клетке с Лазутчиком, рядом с которой стояли Сакатов, Илья и Татьяна. Лазутчик молчал.
– Слушает? – спросила я Сакатова.
– Ещё как! – Радостно откликнулся Сакатов – И предпочитает именно Бетховена. Сначала мы поставили ему героическую симфонию. Он, по моему, даже ни разу не пошевелился. Считай, сорок пять минут звучала героическая, и двадцать пять минут пятая. Час десять. Это рекорд! И смотри, всё ещё молчит.
– Благоговеет! – Усмехнулся Илья – Призна́юсь, недооценил тонкую и ранимую душу нашей мартышки.
– Ставьте ещё, не будем судьбу испытывать! – В дверях показался Иван – Даже у Ленки Андрейка сидит и слушает, слюни от удивления пускает. Вот она, волшебная сила искусства! Оля, удалось поговорить с Фёдором Викторовичем?