Надежда Храмушина
Лазутчик

Глава 1.Волшебное семечко.

Поезд заскрежетал тормозами, дёрнулся, и медленно остановился напротив здания железнодорожного вокзала станции Ощепково. Полуденное солнце превратило его фасад в ослепительный дворец из сказки «Тысяча и одна ночь». Мы с моим племянником Дениской сошли с поезда и зажмурились от ослепившего нас яркого света, отвыкнув от него за семь часов полумрака в душном купе. Дениска полез в рюкзак искать свои солнцезащитные очки. Пройдя через прохладное и пустое здание вокзала, мы вышли на привокзальную площадь. Я увидела знакомый серый Уазик лесного хозяйства, стоявший в тени давно не работающего павильона «Союзпечати», и улыбающегося нам Ивана Юрьина. Из-за Уазика выбежал Полкан и кинулся к нам. Мне пришлось выставить перед собой сумку, но Полкан успел прыгнуть на меня, лизнуть мне подбородок и зацепить когтем футболку. Потом он закрутился возле Дениски, потом опять прыгнул на меня, выражая свою радость только таким доступным для него способом. Я потрепала его по спине, а Дениска обнял его, сев возле него прямо в пыль на коленки.

– Оля, Дениска, молодцы, что приехали! – Иван подхватил мою сумку, и поставил её на заднее сиденье – А то из деревни скоро все разбегутся. Дениска, хорош целовать служебного пса!

– А что, прямо так всё плохо? – Спросила я – Ты же говоришь, что он прячется от людей.

– Прятаться-то он прячется, да вылазки всё равно регулярно делает. Его каждый вечер кто-нибудь, да увидит. А если уж кто увидит, знай, опять переполох, слух один страшнее другого, это же деревня! Уже не знаю, что про него правда, а что нет. И потом, он же безобразничает! Кур ворует. Если это, конечно, он делает. Ну что за напасть опять на нас навалилась!

– Так может вам в деревне всё-таки церковь построить, а то вся чертовщина к вам со всей области сбегается. – Предложил Дениска.

– Да мне и так баба Катя об этом все уши прожужжала! – Вздохнул Иван.

– Куда поедем? Сразу в Лепихино? – Я села на переднее сиденье, и Полкан, запрыгнув на сиденье позади меня, сразу протянул ко мне свою морду, обмазав мне плечо слюнями.