КТО ПОСЛАЛ БЛАВАТСКУЮ

ни от чего не отказываясь, потому что у него нет ни времени, ни желания порефлектировать над тем, насколько совместимо то, что он собирается “потреблять”… Людям “абстрактной религиозности” кажутся вполне естественными такие современные явления, как “христианский дзен” или “христианская йога”, и для них вопрос о том, совместимы ли мировоззренческие системы А и не-А (а именно в таком соотношении находится христианская “аксиоматика” с буддийской или йогической), есть область не столько научного знания, сколько “терпимости и демократизма”… Когда нынешний далай-лама и другие восточные религиозные стратеги призывают западного человека к безграничной “открытости”, они прекрасно знают, что именно они хотят. Но этого никак не скажешь о тех западных теологах, которые стыдятся своей религии за ее традиционную нетолерантность и каются за “отцов” перед нехристианскими религиями. Они слишком “хорошо воспитаны”, чтобы призывать к покаянию и упоминать о “догмате” священной войны — джихаде у мусульман, о средневековых религиозных войнах между шиваитами и строжайшими защитниками окружающей среды джайнами, о “варфоломеевских ночах”, имевших место в истории тибетского буддизма, или о знаменитом “боксерском восстании” в Китае, в результате которого было вырезано почти все христианское население страны. Более того, они упускают из виду, что отстаиваемый ими межрелигиозный диалог перестает быть межрелигиозным, ибо представляемая ими в этом диалоге христианская сторона в реальном смысле отсутствует. Именно с позиций этого очень модного в настоящее время одностороннего “покаяния” перед нехристианскими религиями выступает в настоящее время и Ганс Кюнг, исповедующий на деле только одну религию: идти в ногу со временем… О плюрализме я говорю в кавычках потому, что вся направленность мысли Кюнга плюрализму оппонирует. Установка на “нейтрализацию” религиозного, культурного, традиционалистского, национального-исторического и даже природного (поддержка движения женщин за право не быть женщинами) разнообразия составляет суть кюнговской концепции “глобального зтоса”. А это значит, что при всей претензии на новизну и современность, она является наследницей многовековых тоталитарных утопий, которые в истории XX столетия уже не раз становились деструктивной реальностью. Миф по природе внеисторичен, но именно он нередко делает историю. Социальный миф в России и национальный миф в Германии, потребовавшие неисчислимых реальных