Под синим небом и лучами яркого летнего солнца, до самого горизонта, на все четыре стороны света раскинулось огромное цветочное поле, возможно, то самое, которое легче перейти, чем жизнь прожить. Но это поле, радующее наивного человека, идущему к нему, в начале пути своей пестротой, преодолеть не очень просто и не каждому дано. Оно и есть – земная жизнь, где всякий василёк или ромашку изображают люди и добрыми и злыми умыслами.

Опасна и коварна эта пестрота. На поле обширном отнюдь не тёмными силами, а людьми расставлены огромные капканы, запросто переламывающие стальными створками кости человеческих ног и рук. Ароматы цветущих трав не везде, конечно, но наполнены смертоносными ядами. Здесь обитают и кровожадные монстры, взращенные двуногими ничтожествами, для которых уничтожение себе подобных – не только забава, но и смысл их гадкого существования.

Чего только нет на широком поле. Клубки ядовитых змей, горящие, смертоносные пласты торфа, глубокие ямы, противопехотные мины… Такая вот пестрота. Не каждый человек ведает, чувствует и понимает, что командирован он в земной мир для того, чтобы совершенствовать его и себя, свою духовную субстанцию. Не все ведают, что не должны вредить себе подобным, не уничтожать их ради собственных благ, которые иллюзорны и временны.

Ведь земное существование каждого из нас, зверя, птицы, рыбы, растения, явления, предмета и даже поступка – всего лишь, малая часть бесконечной Жизни, состоящая из бесконечного количества обязательных метаморфоз. Своеобразные качели. Вверх – вниз. Но одни только поднимаются, а другие падают, превращаясь в иных мирах и так же в нашем – в ядовитых насекомых. Но и в такой ситуации есть возможность не сразу, но подняться на верхние ступени крутой «лестницы».

Шагая через цветочное поле в сторону леса, семидесятилетний старик, ещё физически относительно крепкий, светлоглазый, седобородый, направлялся в сторону болота. Появились у него, Терентия Гавриловича Марогова, неотложные дела. Он, без преувеличения, могучий маг, способный тайным образом вершить свои дела, главное, карать и миловать. Марогов сам себя на старость лет наделил такими полномочиями, не опасаясь лишиться за личные деяния своей бессмертной души. Для того, чтобы принести пользу ближним и дальним людям, можно и нужно пойти на риск. Не о себе ведь думать следует, а только о них.

Ведомо было ему, старику в сером брезентовом костюме, в резиновых сапогах, в чёрной кепке, с рюкзаком за плечами, что ничья духовная, «белая» или «чёрная» субстанция не может превратиться в ничто или исчезнуть совсем. Причина проста и она заключается в том, что нет в Мироздании, не может быть ничего мёртвого и пустоты. Даже своей условно малой части Великий Создатель не позволит прекратить существовать.

Все пространства заполнены, и они постоянно преображаются. Земное рождение – вдох, смерть – выдох. Не больше и не меньше. И давно, пусть подсознательно, но понятно даже самому обычному, рядовому человеку, живущему только повседневными земными заботами, что всё существующее никогда не рождалось и не умирало. Оно было и будет всегда, но находится во власти бесконечных и зачастую необъяснимых метаморфоз.

Для того, чтобы быть магом, настоящим колдуном необязательно обитать в горной пещере или землянке, питаться, чем попало, носить рваную и ветхую одежду и годами не мыться. Эти необязательные условности к магии никакого отношения не имеют, которая, по сути своей, не фейерверк чудес, а наука, правда, не всегда земная. Многое приходит к нам из сопутствующих миров, где свои представления о Вечной Жизни и физические явления, и законы. Но они действуют и здесь, правда, не находят объяснения.

Всегда, везде и во всём Марогов ориентировался только на своё мнение. Его бессмысленно, бесполезно было в чём-либо убеждать. Да и не шибко общителен. На контакты с людьми шёл только в том случае, когда видел в общении с ними необходимость. Но обязательно открывал часть текущей истины тому, кто должен был покинуть этот мир по воле его, мага Терентия или остаться в нём на относительно долгое время.

Человек, не боящийся потерять душу ради несправедливо загубленных, убитых злодеями, униженных, обиженных и пострадавших от рук поддонков и негодяев, достоин если не уважения, то понимания. Но душу потерять невозможно. Она ведь часть самой сути Всевышнего, впрочем, как и всё остальное.

Что касается биографии Марогова, то она проста и незатейлива, как детская распашонка. Родился в большой семье, где кроме матери и отца, обычных сельских рабочих, было ещё две сестры и три брата. Терентий самый – старший. Едва концы сводили с концами. Даже, невзирая на то, что Терентий закончил восемь классов, выучился в профессионально-техническом училище на каменщика, устроился на работу, денег, всё равно, не хватало.

Во времена советской власти чиновники только кричали, что государство активно помогает многодетным малоимущим семьям. Эта была явная ложь. Одни товарищи были особенными, уважаемыми, «сложными», а другие – «простыми». Впрочем, и сейчас на эту тему преждевременно радоваться. Причём, не только многодетным семьям, но и пенсионерам. Их основная масса так и осталась на обочине большой дороги, ведущей, как и прежде, в светлое завтра.

С родственниками своими, пока ещё живыми и здравствующими, братьями и сёстрами, он отношения не поддерживал. Так сложилось, по каким-то причинам они на него были обижены. Скорей всего, им казалось, что не очень-то их Терентий поддерживал в те давние годы, когда им требовалась и хорошая пища, и добрая одежда. Не до «криков моды». Тут лишь бы выжить. Ведь он старался, как мог. Даже на нескольких работах вкалывал. Но запросы у семьи были пусть не великими, но ощутимыми.

Да и отец, и мать, пусть и не баловались спиртным, но не всегда имели работу. Она – доярка, он – скотник. Не разгонишься, тем более, при власти, которую никак нельзя назвать народной.

Домашние адреса своих братьев и сестёр, которые, слава богу, и семьями обзавелись, и работу имели, и крышу над головой, он знал. Да ведь и через Интернет мог их найти, да и, всё же, настоящим магом не только себя считал, но и был. Социальные сети, как и телевизор, помогал ему ориентироваться в реальном пространстве. Правда, уж он-то видел, где ложь, а где – правда. Лет пятьдесят тому назад весь земной мир сошёл с ума. Богатые начали богатить, бедные становиться нищими, и круг их расширялся. Преступность и в России не только приобрела крылья, но и окрепла. А с этим Марогов мириться не собирался.

Устроившись в небольшом подмосковном городе бетонщиком и одновременно формовщиком в местном домостроительном комбинате, он и зарабатывать начал неплохо, и однокомнатную квартиру получил, которую потом приватизировал. В общем, жизнь уже задолго до старости не так плохо складывалась. Да ведь он и занимался магией. Терентий ещё в молодости обратил внимание на то, что видит, слышит и ощущает то, о существование чего подавляющее большинство людей и не подозревает, предсказывает события, видит вещие сны… Да что тут перечислять? У каждого мага и колдуна свой путь.

Он иногда общался со своими покойными родителями, которые не советовали ему зарабатывать деньги, опираясь на свои способности и возможности, и обходится в жизни малым. Он, в общем, так всегда и поступал. Не кричал на каждом углу, что чародей, не предлагал свою кандидатуру для смешных и нелепых телепередач с участием отечественных экстрасенсов и разного рода ведьм, шаманов, колдунов… «Бесовщина это и дешёвый пиар, – думал он, просмотрев несколько шоу-постановок на эту тему».

Да и в «Практической магии» Папюса ничего путного и полезного он не обнаружил. Полнейший бред! Причём, не такой уж и простой, а загруженный нелепыми условностями. Там автор наставительно не рекомендовал, а требовал, чтобы в обязательном порядке соблюдались обязательные условия и обряды магических действий. Это вызывало у Марогова улыбку и недоумение.

Уже в молодости Терентий многое знал и умел. Для того, чтобы достичь желаемого и обязательного результата в своих действиях, не следует читать молитвы или мантры, напрягать свой мозг, выпучивать глаза, сжимать кулаки… Если ты маг не на словах, а на деле, веди себя естественно, уверенно и скромно, умей представить то, что происходит вдали от тебя и ощущать и объективно оценивать результат своей текущей работы. Старайся видеть, слышать и осязать на расстоянии. Как раз, это обязательно. Даже самый сложный процесс должен происходить спокойно, без напряжения.

В молодые годы он чуть было ни женился на симпатичной девушке Наде, продавщице из продуктового магазина их городка. Телесно они сблизились буквально через неделю после их знакомства. Она пыталась изобразить из себя девственницу. Терентий не стал вдаваться в подробности, сделал вид, что так оно и есть. Всякое ведь в жизни случается. Он даже не стал «смотреть» в её прошлое.

Но когда спонтанно пошла зрительная и слуховая информация о её текущих похождениях, его это расстроило. Он уже знал, где, когда и с кем она встречается втайне от него. Жена не может быть такой уже только потому, что это может отразиться и на потомстве. Отрицательных примеров множество. Не всё так просто.

Терентий нашёл в себе силы сказать, что не готов на ней жениться и привел несколько примеров её непостоянства и элементарной подлости, Надя назвала его чистоплюем и гордо удалилась, затерялась, где-то, на просторах России. Ничего. Всё равно, ведь найдёт подобного себе или такого парня, который закроет глаза на некоторые «шалости» своей любимой. Правда, не своей, а чьей-то, но скорей всего, не принадлежащей никому, если не брать в учёт самого Дъявола.

В дальнейшем Терентий не вёл монашескую жизнь. Но по разным причинам так и не обзавёлся семьёй, остался на старость лет один. Правда, лучше уж существовать так, чем делить мысли свои с женщиной, которая должна была тебя предать или намеревалась это сделать при первом же удобном случае.

Размышляя об этом, он отыскал бугорок в поле, присёл рядом с ним на округлый камень, который год тому назад принёс сюда издалека, в рюкзаке. Он положил правую ладонь на холмик и ощутил резкое покалывание кожи. Пальцы его дрожали. Терентий тихо сказал:

– Я пришёл тебе сообщить, Елена, о том, как всё происходило.

– Говори, Терентий Гаврилович, – слова покойной прозвучали в его мозгу. – В мире этом, в прошлом воплощении ты у меня один. Единственный.

– Мне это ведомо. Никто тебя не потерял. Ты детдомовская. Помню. Прошло уже больше двух лет, но тебя никто не ищёт. Не мудрено. Жила тихо и незаметно в Москве, а потом, может быть, куда-то и уехала…

– Страшно и обидно, когда человек никому не нужен.

– Всё верно. Ты погибла, но никто не обращался в полицию. Да ведь и некому. Родственников у тебя не имеется. Впрочем, не одна ты такая, чьими судьбами мало кто интересуется. Разве что… уголовники.

Откуда же взялась у безродной девушки двухкомнатная квартира, да ещё старой, надёжной планировки и в центре Москвы?

Тут дело случая. После того, как завершился срок пребывания Елены в детском доме, она устроилась швеёй в небольшом частном предприятии по пошиву верхней мужской и женской одежды, в основном, не повседневной, а рабочей, девушке на законном основании было выделено место в одном из общежитий.

В нём познакомилась с пожилой вахтёршей Анной Степановной, которая тоже оказалась Сташиной. Недолго раздумывая, старушка, пришла к выводу и пришла к выводу, что является родной тёти славной и общительной девушки. Она смогла убедить в этом Елену, которая перебралась на квартиру, такой же одинокой, как и она, Анне Степановне.

Пожилая женщина написала на эту приватизированную квартиру и всё, что в ней находится, своей племяннице или, скорей всего, однофамилице и через несколько месяцев умерла… прямо на работе. Сердечный приступ.

Похоронила её Елена и опять осталась одна, но в надежде на то, что встретит в своей непутёвой жизни парня или мужчину, с которым ей будет уютно. Она обязательно кого-нибудь встретит и полюбит, даже, несмотря на то, что далеко не красавица и, по сути, дурнушка. Широкое лицо и всё в веснушках, скулы выпирают, глазки маленькие, серые, редкие зубы… Кроме того, и фигура не привлекательная. Но в личное счастье всегда верить надо, иначе ничего, вообще, в жизни не сложится.

Как только она осталась одна, начали ей названивать и приходить в гости без предупреждения представители «очень серьёзных фирм». Понятное дело, девушку надо было каким-то хитрым и продуманным образом облапошить, чтобы завладеть её жильём.

Пришлось Сташиной обратиться в правоохранительные органы, чтобы те защитили её от всякого рода заинтересованных лиц. Надо отдать должное служащим московской полиции, они защитили девушку. Кроме того, пару самых активных «менеджеров», по совокупности дел, определили «на нары».

Так получилось, что на этом цветочном поле маг и колдун Марогов совсем недавно обратил внимание на дух несчастной девушки.

– Да, я иногда прилетаю сюда, на свою могилу, – сообщила почти прозрачная Елена, витающая в солнечном полевом пространстве. – Но ничего. Я сразу же после своей недавней смерти родилась, причём, не за границей и не в нашей столице, а именно в этом подмосковном городке. Мне уже два года, зовут Катя, хожу в детский сад номер девятнадцать.

– Мне известно и это. Я однажды смотрел на тебя со стороны. Дай бог, больше не совершать тебе нелепых ошибок.

– Я уже совсем другая. У меня два старших брата – Александр и Константин. Есть мама и папа. Но до тех пор пока на голове не зарастёт темя, я буду помнить и свою предыдущую жизнь. Возможно, это продлится и чуть дольше.

– Вполне естественно. Дети знают гораздо больше, чем взрослые. А потом всё забывается, и это хорошо. Не стоит загружать свой мозг лишней, ненужной информацией о предыдущей жизни.

– Правда, сейчас мне обидно, что Пантелей так поступил со мной.

– Я сейчас расскажу, почему он так сделал.

– Ты собираешься отомстить ему за меня, Терентий Гаврилович?

– Да, совсем скоро я пошлю его отсюда не в самый лучший из миров. Не я отомщу ему, а Всевышний, но моими руками, скорее, даже действиями.

– Может быть, можно его простить?

– У нас нет никаких прав на то, чтобы кого-то прощать или… не прощать. Я просто делаю всё то, что обязан делать. Кто-то ведь должен заступаться за несправедливо обиженных и погубленных.

– Наверное, ты прав, Терентий Гаврилович, но…

– Да какие же тут могут быть «но», Елена. А ведь я и следователям при прокуратуре мысленно передавал нужную информацию. Похоже, что им это не нужно. Впрочем, им о тебе ничего неизвестно, даже останков не обнаружено.

– Я не хочу, чтобы они беспокоили моё тело, точней, то, что от него осталось. Пусть Сидоровский лишил меня земной жизни, но он похоронил моё тело здесь, в поле. Я, всё-таки, благодарна ему за это.

– Ты чистая и слишком доверчивая душа, Елена. Благодаришь своего убийцу? Ты поверила посулам, обещаниям и клятвам отъявленного негодяя и жулика.

– Но он говорил, что любит меня. Пусть он старше меня в два раза, но очень симпатичный и обходительный. Цветы мне дарил. А я обычная… даже не симпатичная. Всё лицо было в веснушках, лицо широкое, щёки некрасивые, нос широкий, большой подбородок… Так и есть, как говорю.

– Не бывает некрасивых людей. Каждый человек неповторим по-своему. Это нужно понять. Просто толпа ориентируется на ценности, нормы и законы, придуманные самими чертями. Это блеф. Это установка Дъявола. Он обожает загонять человека в рамки дешёвых условностей, которые ничего не стоят.

– Тебе известно многое, и я не могу с тобой спорить.

– Здесь уже не твои останки, Елена. Да и зовут тебя теперь Катериной. Совсем неважно, что на этой могиле нет мраморной плиты, с именем, фамилией и датой смерти. Тело предано земле. Да и огонь – тоже не так плохо. Он даже гораздо быстрей переносит в новую оболочку энергию духовной субстанции любого существа, предмета или явления. Ты слушай меня, Елена-Катерина. Я расскажу тебе то, что тебе полезно знать… на будущее.

– Я слушаю.

– Я буду вспоминать всё с самого начала, а ты, Елена, смотри то, что увидишь, и внимай тому, что тебе дано услышать.

Старый маг Терентий понимал, что сейчас ведёт беседу не с самой девушкой Еленой Сташиной, убитой в чистом поле, которое тянется на многие десятки, а то и сотни километров, а с её духовной частью, которая уже существует сама по себе и многое помнит.

Отправились Елена и Пантелей на прогулку, и он её спокойно и хладнокровно убил обухом топора. Да ведь заранее сюда принёс и лопату. «Позаботился» о своей, как бы, любимой девушке и будущей жене. Именно, так всё и произошло.

Не познала она ни с кем тайны и радости интимной встречи, даже со случайным негодяем. Возможно, это и неплохо. Всё в руках божьих. Он знает, кто, откуда, куда и зачем идёт по дороге Вечной Жизни.

А познакомилась Сташина и Сидоровский очень просто, на рядовой, ни чем не примечательной, московской улице. В один из выходных дней она вышла их продуктового магазина и сразу же обратила внимание на низкорослого мужчину лет сорока, крепкого телосложения. Тёмноволосый, черноглазый, в общем, довольно обаятельный, и совсем не страшно, что вдвое старше её. Он ей дружелюбно улыбался, как будто знал её целую вечность или, по крайней мере, с детских лет.

Впечатлительная и доверчивая Елена сразу же пригласила Пантелея в гости, на чай, свою столичную двухкомнатную квартиру. Во время беседы сразу же обратила внимание на то, что он вёл себя прилично, ни на какое интимное сближение даже и близко не намекал. Ясно, культурный, ещё и предприниматель. Назвал своё не только имя, но отчество Пантелей Ефимович. Пришлось и ей сказать, что она не просто, Елена, а Сергеевна.

Потом и она несколько раз приезжала в его городок, к нему домой, в трёхкомнатную квартиру, скромно, но со вкусом обставленную. Она и представить себе не могла, что это жильё ему не принадлежит, а он его просто снимает. Залез в долги с надеждой начать свой бизнес, как говорится с нуля. Любезный и доброжелательный Сидоровский от неё и не скрывал, что в окрестностях этого небольшого города планирует в самое ближайшее время открыть грибоварню. Для этого требуется не так уж и много: два три л объёмных чугунных котла, запас стеклянных банок с крышками, соли и уксусная эссенция.

Бичи, лесные бродяги и рядовые граждане обязательно будут за бесценок сдавать ему прямо на месте маринования ценного продукта боровики, подосиновика, подберёзовики, моховики и маслята. А несколько рабочих займутся обработкой грибов, варкой их в котлах, поддерживанием огня. Потом он развернётся, откроет пункт приёма грибов, ягод, лекарственного технического сырья, возможно, и рыбы прямо в городе. Со временем начнёт принимать сельскохозяйственную продукцию от частников и дачников, садоводов-любителей: овощи, фрукты, мясо домашних животных…

Конечно, он взял ссуду у государства, немного занял у родственников, вошёл в доверие к местным властям, пообещал некоторым чиновникам неофициально и щедро оплатить их поддержку и старания. Ему верили потому, что Пантелей Ефимович был очень обходительным и улыбчивым. Никто ведь даже не ведал, что Сидоровский относится к немногочисленному числу воров-домушников, не просто мастером своего дела, а виртуозом. Он без особого труда с помощью набора отмычек и ключей проникал в квартиры граждан, которые отправлялись на отдых к морю или, вообще, в южные, тёплые края, порой, и за границу и оставляли свои квартиры без особого присмотра.

Действовал в ночное время, основательно загримированный под белокурую женщину среднего возраста. Особых денежных сбережений Пантелей в чужих квартирах не находил, но ценных вещей, вполне, хватало: ювелирные украшения, антиквариат, одежда… Всё это помогал ему за умеренную цену сбывать в Москве молодой местный парень Вася Клопимов, который обитал в однокомнатной квартире, оставленной ему в наследство бабушкой. Он там встречался с «оторванными» девицами и с любителями выпить и немного, в пределах разумного, подраться.

Надо сказать, что стремясь к честной жизни, Сидоровский грабежом и разбоем не занимался. Не волк, как говорится, а очень осторожный шакал. Но Василий, по погонялу-погремухе Клоп, таким промыслом не брезговал. Жертвами, в основном, делал приезжих и выпивших мужичков, да и дам, чтобы всё было тип-топ. Случалось, что люди от внезапного удара молотком сзади, по голове, прощались с жизнью. Но Клопимов всегда оказывался «ни при делах». Ему тоже практический всё сходило с рук. Оказывался постоянно вне подозрений.

Но какой из него грабитель с большой дороги? Маленький, узкоплечий, физически слабый, к тому же, в разговоре застенчивый. Но ведь и здорового мужика может внезапно и при использовании во время разбоя тяжелого предмета

завалить и подросток.

Во время одной из встреч со слезами на глазах признался в безумной и неудержимой к ней любви и, разумеется, предложил руку и сердце.

– Я согласна, Пантелей, – большие щёки Сташиной от смущения покраснели. – Но только учти, что до свадьбы между нами ничего не произойдёт.

– Пусть так и будет, моя прекрасная Елена, как ты скажешь, – он целовал её руки. – Мы же не звери. Я всё понимаю и тоже придерживаюсь старых добрых традиций.

– Как я тебя обожаю! Мы переберёмся ко мне, в Москву.

– Но что я там буду делать? Я ведь собираюсь заниматься, прежде всего, заготовкой, варкой и маринованием грибов, а потом и продажей другой продукции. Это поможет нам, Елена, чувствовать в этой жизни гораздо уверенней.

– Я обязательно рожу для тебя троих или четверых детей, мой славный.

– Да хоть десяток, любимая. Всех прокормим, воспитаем и поставим на ноги. Ещё, если надо, то и соседям поможем.

В конечном счёте, он убедил Елену, что ей необходимо продать московскую квартиру. Нормальные деньги. В этом подмосковном городе на них можно купить, вполне, солидный двухэтажный особняк. Она, разумеется, будет принадлежать Елене Сергеевне Сташиной. Мало ли что в жизни может случиться. Вдруг она встретит молодого и красивого парня и решит начать новую жизнь.

Конечно, он даже не прикоснётся к этим деньгам. Сам решит всё общие семейные дела по развитию их совместного бизнеса. Всё будет в любом случае поровну и справедливо.

В общем, уволилась она с работы и потом довольно выгодно продала квартиру. Деньги, по совету Сидоровского, взяла наличными и положила в сейф в квартире, которую он снимает. Понятно, Елена об этом даже не догадывалась. Пантелей Ефимович на следующей неделе обещал Сташиной прописать её на «своей» жилплощади, а там черед две-три недели и свадьбу сыграют, шумную и весёлую. Зачем себя в чём-то ущемлять?

А в выходной день, взявшись за руки, они со светлыми улыбками и добрым настроением отправились побродить по обширному цветочному полю, обстоятельно обсудить свою дальнейшую совместную жизнь. Как же иначе-то? Общение с природой не только поднимает настроение, но и улучшает здоровье человека. Так люди говорят и некоторые учёные.

Выбрав удобный момент, Сидоровский отправил мечтательную девушку Елену на тот свет. Всё вышло гладко, без сучка, без задоринки. Ведь это стопроцентный «глухарь». Если нет тела, то нет и дела. Да ведь никто и не ведал, куда уехала из Москвы Елена Сергеевна Сташина. Не считал себя злодеем Пантелей Ефимович. Просто для доброго и полезного дела ему очень были нужны деньги Елены. Причём, не такие уж и малые.

Маг и колдун Марогов на окраине города отыскал пункт приёма грибов, ягод, орехов и всего того, что приносит плоды и в садоводствах и в частных хозяйствах трудолюбивых людей. Сдавали здесь многое. За короткое время, можно сказать, Сидоровский оперился, встал на ноги. Этим ранним утром он, как раз, оказался здесь, инспектировал один из своих объектов, уже приносящих ощутимые доходы.

Одет Пантелей был с иголочки: чёрный костюм, белая рубашка, галстук, лакированные туфли, фетровая шляпа… Рядом крутой автомобиль-иномарка с личным шофёром, наверняка исполняющим и функции телохранителя.

Глянув на старика в поношенной одежде, с вещмешком за спиной, опирающимся на клюку, Сидоровский бросил до конца недокуренную сигарету под ноги Терентия Гавриловича, который тут же поднял, притушил окурок пальцами и спрятал в карман куртки.

– Ты, старый бичара, явился сюда «бычки» собирать? Жалкое подобие человека! – Сидоровский сплюнул себе под ноги. – Ничего не сдаёшь и не покупаешь. Вали отсюда! Возьми задницу в горсть – и пошёл прочь, скачками!

– Не ругайтесь, хозяин, не гневайтесь, господин! – поклонился ему Марогов. – Я знаю, что и здесь у вас имеется магазинчик. Не только в центре города.

– Да, и здесь тоже торговля ведётся, – сквозь зубы произнёс Пантелей. – Дурака не валяем. Работаем! Чего хотел-то, бродяга?

– Мне бы пол-литровую баночку маринованных грибочков. Денег я насобирал.

– Ладно, стой здесь! В магазин, чучело, не ходи! Не пугай своим грязным видом покупателей! От тебя за версту дерьмом несёт!

Это было совсем не так. Но с Сидоровским спорить Терентий не стал. Пусть считает, как ему вздумается, показывает всем, кто на него сейчас смотрит, крутым и особенным. Определённая часть такого рода предпринимателей и чиновников даже самого низкого уровня и ранга так и ведёт себя с людьми, которых считает недоразумением, быдлом, третьесортной, несуразной продукцией природы.

Наверное, потому с большим трудом верится в сплочённость и единство России подавляющему большинству россиян. Вот и получается, что реальность – одно, а тёплые рассказы о ней с экранов телевизоров о ней – совсем другое. Толстая, жирная, золочённая нить никак не связывается в один узел с тонкой ниточкой, которая вот-вот готова порваться.

Один из рабочих по распоряжению Сидоровского принёс их магазина банку с грибами и вручил её хозяину, тот передал её Терентию и кивком головы велел отдать деньги за покупку тому, кто принёс сюда товар.

Маг и колдун Марогов поклонился обоим и удалился, крепко сжимая, стеклянную банку с маринованными грибами в морщинистых руках.

Войдя в свою квартиру, Марогов, прежде всего, тщательно помыл руки и лицо. Так поступают не только маги, колдуны и экстрасенсы после встречи с теми, от которых идёт незримая, но сплошная и мощная волна негативных эмоций. С ними ведь в организм даже самого доброго человека могут перебраться агрессивные существа, элементалы-разрушители, и начнут, как говорится, в чужом доме наводить свои порядки.

А кому нужна иногда очень долгая и утомительная борьба с недугами и плохим настроением? Никому. Держитесь подальше от полпредов и лакеев Тёмных Сил и старайтесь не смотреть им в глаза, не пожимать их руки, не позволяйте прикасаться к себе, даже к своей одежде. Простые и обязательные правила.

Надев на глаза чёрные очки, а на руки – резиновые перчатки он отыскал в кладовке старую кастрюлю, наполнил водой и поставил на конфорку с горящим газом. Потом открыл банку с грибами и вывалил туда её содержимое. При этом он старался как можно меньше смотреть вовнутрь посудины с её содержимым.

Когда вода основательно закипела, он бросил в кастрюлю и окурок, который не так давно держал в своих зубах Сидоровский. Маг и колдун только и сказал при этом: «Теперь и тебе пришло время туда нырять, не только грибам».

Через полчаса, когда эмалированная посудина приостыла, он вылил это своеобразное варево в унитаз, несколько раз использовал сливной бачок. За тем, как кувыркаются в холодной воде грибы и окурок, он не смотрел. Зачем утомлять, загружать зрение и подвергать его ненужным и опасным атакам?

Кастрюлю, банку из-под грибов вместе с крышкой, резиновые перчатки и чёрные очки он спрятал в холщёвый мешок и вынес всё это на помойку. Головной мозг Марогова ни на чём не был сосредоточен. Для того, чтобы сотворить действие подобного рода не следует чего-то очень сильно желать, погружаться в раздумья. Живи обычно и не сжимай кулаки. Ничего ведь особенного не произошло и не происходит.

Во дворе дома встретилась ему давняя знакомая, пенсионерка Клавдия Петровна из соседнего дома Он обратил внимание на то, что веко на её правом глазу покраснело и распухло. Попала, видимо, в глаз какая-то инфекция, проще сказать, грязь.

– Прямо не знаю, Гаврилович, что и делать, – посетовала она. – Уже и тетрациклиновую мазь использовала. Надо, видно, к врачу идти.

– Всё люди в поликлинику ходят, Петровна, когда надо, – заметил он. – А ты чем же хуже?

– Я не хуже. Просто думаю, что скоро всё само пройдет. Соседка посоветовала повернуться лицом на восток, приложить к глазу рыбью кость и прочитать какую-нибудь молитву.

– Рыбью кость, конечно, можно использовать. Но в данном случае она, Клава, ни к селу и ни к городу.

– Может быть, ты или кто-нибудь другой пусть плюнет мне в глаз. Только надо прочитать какую-нибудь молитву. А я ни одной не помню толком. Но в церковь хожу постоянно, в Бога верую.

– Это правильно. Если перестанешь в него верить, то и он будет считать, что тебя нет на свете. Но плевать в свой глаз никому не позволяй, не собирай лишнюю заразу. Человеческая слюна не только лечит, но и калечит.

– Мне кажется, что ты постоянно шутишь, Терентий. А мне вот не до смеха. Ничего мне дельного так и не посоветовал, а ведь некоторые по большому секрету мне сообщали, что ты самый настоящий знахарь и целитель. Врут, наверное.

– Конечно, Клавдия, они заблуждаются. Я самый обычный человек. Но кое-что посоветовать тебе могу.

Он порекомендовал прийти Клавдии Петровне домой, тщательно промыть глаз тёплой водой, а потом тыльной стороной правой ладони прикоснуться к правому глазу. Не обязательно при этом Клавдии Петровне читать молитвы, которых она не помнит, можно и нужно пожелать себе крепкого здоровья. Это уже обращение к Богу через собственную суть. Всевышний ведь всюду – в каждом из нас и во всём окружающем.

К такому совету Клавдия Петровна отнеслась с недоверием и даже сказала, что не совсем верит в положительный результат процедуры, которую советует ей произвести давний знакомый.

– Это не так важно, Петровна, веришь ты в это или нет, – сказал он. – Главное, что верю я и знаю, что говорю.

– Не думала, что ты такой самоуверенный, – заметила старушка. – Ты всегда был скромным человеком, а вот на старость лет…

– Можешь считать, что я ничего тебе не говорил.

– Ну, почему же? Я попробую… А почему тыльной стороной ладони надо это сделать? Не понимаю.

– Если всё и всем объяснять, то и жизни не хватит. Но, всё же, проясняю. Глаза, открытые ладони и ступни человека вбирают в себя не только положительную, но отрицательную энергию. Поэтому делай так, как я тебе говорю.

– Да я ещё, для верности, приложу к веку и рыбью кость. Надо будет килограмм селёдки купить. Заодно и с варёной картошкой солёненького поем.

Мысленно Терентий Гаврилович выразил глубокое сожаление, что с годами большинство людей становится не мудрее, а наоборот – теряет часть разума. До такой степени доходит, что пожилые люди начинают свято верить безграмотной и нелепой телевизионной рекламе и всех, кто что-то слишком часто и назойливо утверждает с «голубых» экранов адекватными и даже разумными господами и дамами.

Да ведь и молодые и среднего возраста люди тоже особой мудростью не отличаются. Доверчивы. А напрасно. По-настоящему мудрыми можно считать только малых детей. Они до определённого момента хранят в своём сознании или подсознании часть истинной мудрости и опыта предыдущее отрезков жизни.

На следующий день, рано утром, неугомонный и, в принципе, деятельный Сидоровский отправился, на сей раз, на внедорожнике за город, туда, где в лесу находилась его основная грибоварня с тремя большими котлами. Там приёмщиком и его помощником числился пожилой, но ответственный человек, пенсионер, но биолог по образованию Владимир Арнольдович Надымов. Он придирчиво принимал грибы у людей разных возрастов с загруженными корзинами и коробами, тут же расплачивался с ними, с выгодой для бизнесмена Сидоровского. Сразу же сортировкой и отбором грибов начинали заниматься специальные рабочие. Они мыли, чистили урожай, готовили его к варке.

Всегда и всем недовольный принялся читать нотации грибоварам, досталось и Надымову, как обычно, как всегда.

– Я предполагаю, Надымов, что ты маринуешь грибы прямо с «мясом»! – выразил возмущение Пантелей Ефимович. – Кроме того, попадают в котлы и трухлявые грибы, и сомнительные.

– Напрасно вы так, Пантелей Ефимович! – возражал Надымов. – Уж в грибах я разбираюсь. Ни одного несъедобного или червивого гриба мы здесь не сварили. Можете проверить.

– Я сейчас прямо ковшом из котла немного грибов зачерпну. Если увижу даже одного червя или жучка, то ты будешь уволен. Напоследок ещё и оштрафую.

– Мне всё равно. Надоело выслушивать ваши упреки, которые основаны только на предположениях.

Увидев на одном из столов большой черпак с длиной деревянной ручкой, Сидоровский схватил его и поднялся по надёжным железным ступенькам к одному из котлов, опустил в кипящую массу черпак. Напряг зрение, чтобы разглядеть в сплошном тумане какую-нибудь гадость. Надо же уличить Надымова в том, что он не справляется со своими обязанностями.

Но вдруг лицо Пантелея Ефимовича исказилось, сделалось почти сплошной гримасой. Он чётки увидел или, всего лишь, показалось, что прямо из котла к нему потянулись человеческие руки, а потом и всплыло на поверхность красное от паров лицо Сташиной.

Реально мыслящий и, в общем-то, не робкого десятка человек, Пантелей, задыхаясь от пара, всё же, наклонился лицом к кипящей воде. Возможно, от внезапного головокружения он на момент потерял сознание и скатился в котёл с кипящим варевом. Рабочие и Надымов в ужасе наблюдали за происходящим и даже, не теряя времени, вытащили наружу своего хозяина. Но Сидоровский сварился моментально. В общем хватило несколько минут для того, чтобы кипяток и пар сделали своё дело. Пантелей Ефимович моментально отправился в один из иных миров, понятно, что далеко не в самый лучший, благоустроенный и уютный.

Через несколько дней Марогов навестил могилу Елены на цветочном поле. Дух её только и произнёс:

– Страшную же ты смерть придумал, Терентий Гаврилович для Сидоровского.

– Смерть придумать нельзя, – сказал он. – Она всегда существует, в разных образах. Да и не смерть это вовсе.

– А что же тогда?

– Трудно дать этому существу и явлению чёткое определение. Она ведь даже и не проводник. Пожалуй, земная смерть живой светофор или регулировщик на бесконечной дороге Жизни. Она решает, кому идти дальше, а кому и когда следует остановиться, чтобы уже в новой оболочке и образе продолжать путь. Там тоже будут свои… регулировщики движения.

Не стал он рассказывать о том, как буквально вчера выбросил их этого мира в иное пространство подельника и помощника Сидоровского, убийцу и грабителя Клопа, Васю Клопимова, который, как и некоторые другие выходил в вечернее и ночное время с молотком. Удобный инструмент для убийства, которым издавна пользовались и пользуются ныне всякого рода мерзавцы и негодяи. Не сомневался Терентий Гаврилович, что Сташиной известно и то, как расстался со своей подлой и никчемной земной жизнью Клоп.

Поступил Марогов просто, применил мало кому известный приём, без преувеличения, из великой и, по-настоящему, практической китайской магии. Впрочем, подобный метод широко применялся в давние времена и в других странах Дальнего Востока. Для надёжности за день до этого он сфотографировал полупьяного Васю Клопимова на свой мобильник, с помощью принтера напечатал один экземпляр. Больше и не требовалось.

На обратной стороне фотографии нарисовал шариковой ручкой, чёрной пастой, обычный молоток, а перед ним – автомашину-самосвал, отдалёно напоминающую «БелАЗ». Но это с его стороны была не условность, а программа, начало продуктивного и конструктивного действия.

Завершив нехитрую процедуру, сжёг фото и отправил пепел у унитаз. Тщательно помыл глаза и руки.

Ночью того же дня Клоп вышел на охоту со своим молотком. Загруженную автомашину он принял за старушку с корзинкой, которая медленно удаляется от него. «Никуда не денешься, бабушка, – злорадно продумал Василий. – Я остановлю тебя ударом молотка». С чёрными мыслями и большими надеждами он выскочил на автотрассу. Поднимая над головой молоток, он бросился навстречу движущемуся транспорту.

Разве он мог себе представить себе, что стал жертвой самого обычного наваждения? Предприимчивый парень даже не мог себе представить, что такого рода галлюцинации, слегка изменённая, но реальность, и она не обязательно является результатом чьей-то деятельности. Такого рода ситуация может возникнуть, казалось бы, на пустом месте.

Но ведь любое событие не рождается случайно, просто так. Оно формируется на базе предшествующих и текущих явлений. Марогов просто ускорил этот процесс, и один из злодеев завершил своё земное существование во цвете лет.

Простившись с духом Елены, маг и колдун Марогов отправился домой. Он увидел, как маленький светло-зелёный кузнечик попал в лужу и не может из ней выбраться. Ещё не подрос, даже крыльев нет.

Марогов опустился на корточки. Осторожно ладонью, вместе с водой, он бережно опустил попавшего в беду существу, и произнёс:

– Рано тебе ещё прокидать этот мир, бедолага. Но впредь будь осмотрителен и осторожен. Желаю тебе успешно пройти свой земной отрезок большого пути, если получится, конечно.

А потом – всё та же дорога, но в иных условиях. Кто знает, может быть, родиться этот кузнечик добрым и порядочным человеком: каким-нибудь академиком или обычным грузчиком на заводе по производству кисломолочной продукции. Но только не следует рождаться бездомным бродягой, никому не нужным неудачником или трибунным, чванливым пустомелей, разбойником и барыгой. Впрочем, не нам судить о том, что было и будет, и почему. Это ведомо лишь Высшим Силам. А глубоко тайное явление и «непредвиденный» исход никогда не станет даже для самого мудрого человека объяснимым и до конца понятным.

Чего уж там говорить, если самые гениальные открытия и озарения, всего лишь, предположения. За ними всегда кроется нечто большее и зачастую несостоявшееся.

Маг, колдун и, в какой-то степени, чародей Марогов знал, когда и как уйдёт из привычного мира. Совсем немного ему оставалось времени для того, чтобы наслаждаться запахом цветущих трав знакомого поля. Но разрушение – тоже ведь неотъемлемая часть созидания. Да и разве он что-либо разрушал? Нет, очищал Россию от выродков, до которых по целому ряду объективных и субъективных причин не дотянулись руки правосудия. Марогов считал, что вершит правое дело…

Почти после каждого суда над очередным негодяем и ублюдком и смертельным приговором, он приходил к знакомому бугру в цветочном поле. Иногда дух Елены и не появлялся перед ним, но это его не волновало, ибо жизнь пусть в иных формах, но продолжалась. Ушла, как говорится, Елена, но тут же появилась Катерина. Свято место пусто не бывает. Часто мы приходим на смену самим себе, но не ведаем об этом.

Минуло два года… Старый маг Терентий сидел прямо в траве, как обычно, в поле, рядом с бугром, с могилой Елены. Он пил водку из пластмассового стаканчика и закусывал солёным огурцом. Таким образом, самым обычным способом Терентий Гаврилович поминал Сташину. Горько сожалел, что эта добрая и замечательная девушка так мало пожила на белом свете. Но с дугой стороны и радовался тому, что теперь она снова родилась. Причём Высшие Силы дали ей возможность появится на свет не в Москве, а в этом славном городе, в нормальной семье. Дай бог, чтобы отрезок этой земной жизни сложился у Катерины благополучно.

В принципе, он знал, что всё у Катюши будет нормально; получит высшее образование, найдёт работу по душе и по своей специальности, выйдет замуж, родит троих детей… Обычное женское счастье. Но как важно, чтобы оно не обошло её дом стороной, и верится, что не обойдёт. За прежние страдания и раннюю смерть в предыдущей жизни Господь отблагодарит её. Человеку достаточно и самого малого, но важного и нужного, без чего трудно обойтись.

Издали он увидел автомобиль «Волга», стоящий далеко отсюда, на самом краю поля. Три фигуры двигались в его сторону по ровному и плоскому пространству, заросшему цветами и травами. Мужская, женская и детская. Это родители в выходной день вывезли Катю на прогулку за город. Маленькая девочка настояла на том, чтобы с мамой и папой погулять по полю и собрать букет ромашек или васильков.

Не сразу, а примерно через час они обязательно придут сюда. Может быть, немного посидят на бугре, на могиле Сташиной, и Катя скажет:

– Как хорошо здесь! Хочу стать бабочкой или стрекозой!

– Зачем тебе становится бабочкой, Катя? – спросит мама. – Для чего?

– Чтобы каждый день летать над полем, – ответит девочка, – и смотреть на траву и цветы.

– Глупости! – деловито заметит папа. – А теперь погуляли – и пора домой!

У нас и в выходные всегда немало дел.

Уходя от бугра в сторону машины, Катя на прощанье помашет кому-то неведомому рукой. Только ей одной известно, с кем и с чем она здесь встретилась и тут же простилась. Не навсегда, конечно, но надолго.

Все это предвидеть Терентию Гавриловичу было нетрудно. Он налил себе и ещё немного водки в стаканчик, выпил и тихо произнёс:

– Скоро и я уйду из этого мира, Елена, душа неприкаянная.

– Я знаю, – ответил летающий над бугром почти прозрачный дух. – Мне тоже многое известно. Ты просто устал, Терентий Гаврилович.

– Я очень стар, Елена. Пусть моё дело продолжат другие, сейчас уже толком и не ведаю, праведное оно или грешное.

– Пусть ты поступал жестоко, но правильно, справедливо.

– Может быть, и так. Но понял я в конце отрезка этого пути, что всех, кого надо, не обогреешь, не защитишь и не накажешь. А теперь прощай!

Он прикоснулся ладонью к тёплому бугру, заросшему мелкой густой травой, бросил почти в порожний вещмешок порожнюю бутылку и стаканчик. Поднялся на ноги и побрёл в сторону ближайшей берёзовой рощи. Здесь он с раннего утра соорудил огромный костёр, выше человеческого роста, в стороне от деревьев.

Старый колдун и маг неторопливо отыскал в зарослях полыни канистру, заполненную бензином. Облил себя вонючей жидкостью с ног до головы и шагнул в самую середину высокого костра, издали похожего на шалаш. Достал из кармана ветхой куртки коробок со спичками, зажёг одну и бросил себе род ноги. Сооружение, вместе с Мароговым вспыхнуло мгновенно. Но он успел истошным криком огласить часть поля и ближайшую рощу. Душа покинула горящее тело.

А вокруг благоухали цветы. Пор сути, они – те же люди. Но как порой коварна, опасна и непредсказуема земная пестрота.