Древний человек в максимальной степени был в этом смысле во власти природы. Если иметь в виду все современное понимание катастрофических возможностей земной и космической природы, то человек уже тогда чувствовал себя «мыслящим тростником». Пусть те бездны, которые его окружали и поглощали, осознавались не продуктами безличной природы, а мифологическими личностями. Это не изменяло характера его «тростниковости». Человек модерна логично считается тем, который утверждает проект покорения природы как ту направленность своей активности, которой ему не избежать. Если он мыслящий тростник, то ему надо расширять власть своей тростниковости. Так вот, логично предполагать, что стремление к расширению своей власти было уже у человека мифологической эпохи. Но реализовывалось оно через ту онтологию и те инструменты, которые были у него тогда.
Р. Генон, например, в рамках своего интегрального традиционализма акцентирует самую раннюю эпоху в существовании человечества как эпоху господства магических практик, предназначенных для управления мировыми сущностями. Человек древности был «человеком управляющим». Это вполне логично, если считать, что осознание себя «мыслящим тростником» должно быть очень древним актом человека. А следовательно, все мифологии и религии должны были становиться так или иначе понимаемыми формами управления внешним для человека миром. Если мы посмотрим на европейское средневековье, то увидим, что церковь (и религия в целом), несмотря на то, что она была реализацией логики «мостов к трансцендентному», были универсальной «суммой технологии». И эта технология одной из своих сторон была направлена на земную реальность. Человек средневековья обставлял все свои малые и большие дела обращением к высшим силам за помощью, через церковь или помимо нее. Можно говорить, что Реформация акцентировала именно это, когда критиковала католические «дела» и утверждала принцип «только верой». Можно говорить, что Реформация развела материально-инструментальную и фидеистическую составляющую церкви. Первая часть превращалась в отдельную размерность человеческой природы и жизнеустройства. Так практики изменения окружающего мира были выделены в отдельный план человеческого существования. Это можно рассматривать как один из важных шагов в переходе от культуры «мостов к трансцендентному» к культуре «прохождения через земную реальность».