Первый могущественный выплеск «кто» породил магию и язык, миф и разум, дух и природу. Второй породил общество. И на долгое время общество, питаемое мощью ктойности, стало идолом человечества. <…> В течение многих тысячелетий актуальной человеческой истории, развития культур и строительства цивилизаций новообретенная людьми общность была венцом их усилий и объемлющей их деятельности, источником комфорта и покоя, радости и могущества, ответом на все вопросы. Она была суммой большей, чем слагающие ее части, великим целым, в горизонте которого человек обретал себя»10.
Проанализируем сказанное.
В этих тезисах прорисовываются изначальное состояние и две перспективы, которые ведут из него.
С одной стороны, Мурзин, кажется, прорисовывает логику формирования первоначального мифологического мышления как ту, которая затем сменится другими формами. Эти другие формы, по всей видимости, мыслятся как более развитые. По отношению к дискурсу Мурзина приходится употреблять выражение «по всей видимости», так как его дискурс все время перемещается от метафизики к поэзии и обратно. Поэтому у него трудно встретить нечто вполне определенное. Но видно, что, несмотря на включение изначального мифологического мышления в логику последующего исторического развития, он сохраняет это первоначальное состояние человека как наивное, но тем не менее похожее на точку, от которой можно отсчитывать все последующее. Было время, когда «ктойность» безраздельно господствовала. Можно сказать, что это было райское состояние, к которому, в сущности, надо вернуться. Мурзин, оценивая логику отпадения от этого состояния, говорит об этом в контексте какого-то грехопадения: «Волшебная одушевленность сущего… ушла. Причиной тому либо вина самого сущего, либо грех и несовершенство человека, отлученного за это от мировой жизни». Здесь разыгрывается какая-то метафизическая мистерия. Если так, ее следовало бы прорисовать точнее и более рационально. Но у Мурзина все время получается наполовину поэтический текст. Хотя если считать, что любое пройденное человечеством историческое состояние является только частично позитивным, то оставшаяся часть этого состояния оказывается негативной, и этот негатив обнаруживается в истории как фундаментальный жизненный вызов. То, что воспринималось как позитивное, превращается в негативное и требует ответа, который должен перевести человека мыслительно и организационно в другое состояние. Если следующим пунктом в развитии человечества (после первоначальной мифологической эпохи) считать осевую эпоху, то можно вполне определенно сказать о том, какой именно вызов создавала эпоха мифов. Размечая таким образом культурно-историческое пространство, можно прорисовать историческую логику метаморфоз духа.