При соединении первого со вторым возникает то, что можно назвать культурами «второго поколения». Культуры первого поколения (до освобождающе-объединяющих революций мировых религий) были объектом демонтажа для этих революций. Это означает, что такие освобождающе-объединяющие революции следует назвать посткультурными революциями. Можно считать, что каждая из мировых религий пыталась осуществить свой вариант посткультурной революции. Но, соединяясь с системной социальностью, они превратились в новые культурные системы. Их и можно называть культурами «второго поколения». На идеологическом уровне такие системы несут в себе в качестве одного из слоев логику построения мировой посткультуры. Но так как таких проектов было несколько (вдобавок каждая из мировых религий давала несколько конфессиональных делений), то в результате соединения их с логикой системной социальности возникло противостояние новых культур, каждая из которых несла в себе пафос мирового идеологического захвата. Можно говорить, что они были идеологическими империями. Это хорошо видно на примере европейской культурной зоны. Средневековье вполне описывается логикой борьбы систем за мировую идею между социализированными конфессиями христианства и другими подобными религиями.
Теперь представим, что на определенном этапе развития в культурах второго поколения созревает рефлексия, которая утверждает, что человек снова поглощен культурами и социальностью. Он снова противопоставлен друг другу так, как он был противопоставлен в освободительной логике евангелического христианства. Можно говорить, что воспроизводится тот же самый вызов, на который это христианство отвечало. Какой исторический рубеж можно выставить в качестве точки осознания вызова и ответа на него? Модерн, а точнее, эпоху Просвещения. Если попытаться найти в нем предельно обобщенное выражение пафоса, который мог бы сравниться с евангелическим христианским, то получится лозунг Великой французской революции: «Свобода. Равенство. Братство». Можно считать, что этот лозунг выражает новый вариант пафоса мировой освобождающе-объединяющей революции. И снова видно, что это новый проект мировой посткультурной революции, поскольку предполагается, что социально-культурные системы (как то, что сковывает свободу человека, его дух) должны быть демонтированы, и человечество может превратиться в мировую коммуну. Разумеется, что это предельно абстрактный вариант выражения идеологии Просвещения. Но он существует и создает логику постоянной «критики культуры», то есть критики социально-культурных систем с точки зрения их власти над индивидуальным человеком, его духом.