Глава 24. Тождество или самоличность духов
Возможные доказательства тождества. Отличие добрых духов от злых. Вопросы относительно натуры и тождества духов.
Возможные доказательства самоличности
255. Вопрос о самоличности духов один из самых спорных даже между последователями спиритизма. Действительно, духи не приносят с собой паспортов, а известно, с какой легкостью некоторые из них присваивают себе чужие имена, и потому после одержания едва ли это не одно из главных затруднений в практических занятиях спиритизмом. Впрочем, во многих случаях совершенное тождество составляет второстепенный вопрос и не представляет особенной важности.
Труднее всего и часто даже невозможно удовлетвориться в самоличности духов деятелей прошлых времен. В этом случае принуждены бывают ограничиваться одной лишь нравственной оценкой. О духах судят, как и о людях, по их разговору. Если является дух именем Фенелона и говорит вещи неприличные и пустые, то, очевидно, это не он. Но если он говорит вещи, достойные характера Фенелона, от которых последний не отказался бы, то это хотя и не материальное доказательство, но можно предполагать, что это действительно он. В этом случае в особенности вопрос о действительной самоличности делается второстепенным. Когда дух говорит вещи хорошие, то нет надобности заботиться об имени говорящего.
На это, без сомнения, возразят, что дух, который назвался чужим именем, хотя и для того только, чтобы сказать что-нибудь хорошее, не менее того обманывает, следовательно, не может быть добрым духом. В этом случае есть такие тонкости оттенков, которые трудно уловить, но мы постараемся развить их.
256. По мере того как духи очищаются и возвышаются в духовной иерархии, отличительные черты их личностей как бы сглаживаются в однообразии совершенства, хотя они и сохраняют свою индивидуальность. Это относится как к духам высшим, так и к чистым духам. В этом состоянии имя, которое они имели на Земле во время одного из тысяч своих телесных кратковременных существований, вовсе ничего не значит. Заметим еще, что духи имеют взаимное влечение вследствие сходства своих качеств и таким образом, составляют симпатические группы или семьи.
С другой стороны, если принять в соображение бесчисленное множество духов, которые от начала времен должны были достигнуть первых степеней совершенства, и сравнить число их с малым числом людей, оставивших на земле великие имена, тогда понятно будет, что из высших духов, которые могут сообщаться, большая часть не должна для нас иметь имен. Но так как для них необходимо наше внимание, то они могут назваться именем известной нам особы, натура которой более сходна с их натурой. Таким образом, наши ангелы-хранители называют себя чаще всего именем того святого, которого мы уважаем, и вообще именем того, которому мы больше симпатизируем.
Из этого следует, что если чей-нибудь ангел-хранитель выдает себя, положим, за Св. Петра, то нет никакого материального доказательства, что это действительно Петр-апостол. Это может быть и он, может быть и другой дух, вовсе нам неизвестный, но относящийся к той же семье духов, к которой относится и Святой Петр. Следовательно, под каким бы именем ни вызывали своего ангела-хранителя, он в любом случае явится на зов, потому что он привлекается мыслью, а имя для него ничего не значит.
То же самое бывает и тогда, когда высший дух сообщается самопроизвольно под именем неизвестной нам особы. Ничто не доказывает, что этот дух точно та особа. Но если он ничего не говорит такого, что могло бы дать повод сомневаться в возвышенности его характера, тогда есть вероятность, что это действительно дух той особы, и, во всяком случае, можно сказать, что если это и не он, то дух одной с ним степени или даже посланный им.
Одним словом, вопрос об имени есть вопрос второстепенный. Имя может быть рассматриваемо только как указание степени, занимаемой духом в духовной иерархии.65
Совсем другое, когда дух низшего разряда называет себя уважаемым именем с целью внушить более доверия к своим словам, и случай этот так часто встречается, что трудно остеречься от подлогов подобного рода. С помощью этих присвоенных имен, а более всего с помощью омрачения некоторые духи-систематики, более гордые, чем ученые, стараются заставить принять свои идеи самые смешные.
Следовательно, вопрос о самоличности, как мы сказали, почти не имеет значения, когда дело идет об общем просвещении, потому что высшие духи могут заменять один другого без всяких вредных последствий. Высшие духи составляют, так сказать, одно собирательное целое, личность которых, за малым исключением, для нас вовсе неизвестна. Нас интересует не личность их, а их учение. И потому, если учение хорошо, то какая разница, сообщает ли его Петр или Павел. О нем судят по его достоинству, а не по имени. Если вино дурно, то этикетка не сделает его лучшим.
Другое дело, когда даются семейные сообщения. Тогда именно индивидуальность сообщающегося, даже самая личность его интересует нас, и потому для нас очень важно удостовериться, действительно ли та особа с нами беседует, которую мы вызывали.
257. Гораздо легче удостовериться в самоличности духа современного лица, характер и привычки которого нам известны, потому что именно привычки, которых он не успел еще забыть, дадут нам возможность узнать его. Это один из самых верных признаков самоличности духа. Конечно, дух может дать доказательства по просьбе, но он делает это тогда только, когда находит это нужным. Вообще же такое требование оскорбляет его, и потому следует избегать этого.
Освободясь от своего тела, дух не избавляется от щепетильности. Все вопросы, выражающие недоверие к нему, неприятны. Есть вопросы, которые мы не решились бы сделать особе живой, из опасения нарушить приличие. Почему же мы будем к ней менее внимательны после ее смерти? Если человек является в гостиную, объявив свою фамилию, будут ли требовать от него доказательств, что это действительно он, на том основании, что есть обманщики? Этот человек имел бы полное право напомнить правила приличия. То же самое делают духи, оставляя подобный вопрос без ответа или удаляясь.
Положим, что астроном Араго, будучи еще живым, явился бы в дом, где его не знают и где встретили бы его следующим вопросом:
– Вы говорите, что вы астроном Араго. Но так как мы вас не знаем, то для удостоверения разрешите нам такую-то задачу астрономии, скажите нам ваше имя, отчество, имена ваших детей, что вы делали в такой-то день и час и прочее.
Что бы он на это ответил? Он удалился бы. Дух его сделал бы то же самое. Так поступают и другие духи.
258. Тогда как духи отказываются отвечать на пустые и нелепые вопросы, которые посовестились бы предложить живым особам, они сами, и неожиданно, дают неопровержимые доказательства своего тождества посредством языка, в котором высказывается их характер, употреблением слов, которые они часто повторяли, рассказом некоторых событий и особенностей их жизни, иногда не известных никому из присутствующих и точность которых может быть проверена.
Доказательства самоличности вытекают, между прочим, из множества непредвиденных обстоятельств, которые не всегда представляются вначале, но обнаруживаются впоследствии, при дальнейшем продолжении бесед. Следовательно, их нужно выжидать, а не требовать, замечая при этом все те, что будут вытекать из самой природы сообщений. (См. факт, приведенный в п. 70.)
259. Средство, употребляемое иногда с успехом для удостоверения в самоличности, если дух оказывается подозрительным, состоит в том, чтобы просить его подтвердить во имя Всемогущего Бога, что он действительно тот дух, именем которого называется. Часто случается при этом, что тот, который присвоил себе чужое имя, не решается на святотатство и, начав писать: «Я утверждаю во имя…» – останавливается и начинает чертить с гневом ничего не выражающие знаки или ломает карандаш. Если он более лицемерен, то старается избежать вопроса изворотливым ответом, говоря, например: «Уверяю вас, что говорю истину, или подтверждаю во имя Бога, что действительно я говорю с вами», и прочее.
Но некоторые из них не столь совестливы во всем, в чем угодно. Один из них сообщался с медиумом под именем Бога, и медиум, принимая это за величайшую милость, не поколебался поверить ему. Вызванный нами, он не осмелился поддержать своего обмана и сказал:
«Я не Бог, но сын Его».
Значит, ты Иисус? Но это невероятно, потому что Иисус слишком высоко стоит, чтобы употреблять увертки. Подтверди же во имя Бога, что ты Иисус.
«Я не говорю, что я Иисус. Я говорю, что я сын Божий, потому что я одно из Его творений».
Из этого должно заключить, что когда дух отказывается подтвердить свое тождество во имя Бога, то это всегда можно принять за очевидное доказательство, что имя, принятое им, ложно. Но подтверждение духа есть вероятность только, а не доказательство, не подлежащее сомнению.
260. Можно поместить также в число доказательств самоличности сходство почерка и подписи, но так как не всем медиумам дано достигать этого результата, сходство это не всегда может быть достаточным ручательством за истину. Есть духи, которые подделывают почерк так же искусно, как и некоторые люди. Следовательно, это может быть вероятностью самоличности, получающей важность только от обстоятельств, сопровождающих ее. То же самое можно сказать обо всех материальных знаках, которые иные советуют употреблять как талисманы, которым духи не могут подражать. Для того, кто осмеливается ложно клясться именем Бога или подделывать почерк, материальный знак не может служить препятствием. Лучшее доказательство самоличности состоит в языке духа и в случайных обстоятельствах.
261. Скажут, без сомнения, что если дух может подделывать подпись, то может также подражать и языку. Это правда, мы видели таких, которые смело называли себя Христом, и, чтобы лучше обмануть, подражали слогу евангельскому и употребляли без всякого разбора столь известные слова: «Истинно, истинно говорю вам».
Но когда рассматривали все вместе, без предубеждения, когда разбирали сущность мыслей и значение выражений, когда рядом с превосходными правилами милосердия замечали пустые и смешные наставления, то надо было быть омраченным, чтобы обмануться. Да, некоторым материальным формам языка могут подражать, но не самим мыслям. Никогда невежество не в состоянии подражать истинному знанию, ни порок – истинной добродетели. Всегда где-нибудь да промелькнет подлог. Тогда-то медиуму, равно как и вызывателю, необходима проницательность и здравое суждение, чтобы отличить истину от лжи. Они должны быть убеждены, что развращенные духи способны на все хитрости и что, чем выше имя, которым дух себя называет, тем более должен внушать к себе недоверия. Сколько медиумов получали апокрифические сообщения, подписанные Иисусом, Марией или именем уважаемого святого.