Деревня, в которую он вышел, была населена призраками. Не в буквальном смысле, но ее жители двигались рывками, иногда застывая на месте, иногда отматывая свои действия назад. Женщина, набирающая воду из колодца, поднимала полное ведро, затем ставила его обратно, и вода из него выплескивалась в колодец. Дети, гоняющие мяч, бегали за ним спиной вперед. Это было сюрреалистичное и жуткое зрелище.
Никто не обращал на Элиана внимания. Он был для них призраком, чье время текло в правильном направлении. Он попытался заговорить со стариком, сидевшим на крыльце и смотревшим в пустоту.
«Простите, я ищу…»
Старик медленно повернул к нему голову. Его глаза были молочно-белыми, без зрачков.
«Ты пришел извне», – голос старика был похож на скрип сухого дерева. «Твое время… линейно. Оно режет слух».
«Я ищу Треснувшее Зеркало. И того, кто помнит забытое».
Старик покачал головой. «Здесь все помнят то, что еще не случилось, и забывают то, что уже было. Забвение – это роскошь. Память – проклятие».
Вдруг глаза старика прояснились. На секунду в них вспыхнул осмысленный огонек. «Она живет на краю. Там, где лес встречается с небом. Она… плачет. Ее слезы – это воспоминания».
Элиан понял, что это и есть его цель. Он поблагодарил старика и двинулся в указанном направлении.
Дорога заняла несколько часов. Чем дальше он шел, тем более искаженным становилось время. Он видел, как цветок расцвел, превратился в бутон и ушел в землю. Видел, как мертвая птица на дороге ожила, взлетела на дерево и влетела в клюв своей матери.
Наконец, он вышел на поляну. И замер.
Посреди поляны стояла девушка. Она могла быть любого возраста – в ее лице было и детство, и юность, и старость. Ее длинные светлые волосы были заплетены в косу, которая, казалось, развевалась на ветру, которого не было. А вокруг нее, в воздухе, парили тысячи сияющих капель. В каждой капле – миг, воспоминание.
Она плакала. И ее слезы не падали вниз, а зависали в воздухе, становясь хрустальными сферами, внутри которых разыгрывались сцены из жизни неизвестных людей, из истории забытых миров.