И он шагнул в воду, чувствуя, как холодные волны сомкнулись над его головой…
Но прежде чем достичь дворца, он увидел истинное лицо поющих – бледные, искаженные ненавистью лица с пустыми глазницами, в которых клубилась тьма. Их волосы превратились в водоросли, а зубы заострились, как у хищных рыб.
«Ты наш, – шептали они уже не поющими, а шипящими голосами. – Наш, как и все, кто осмелился искать истину…»
И тогда он увидел останки на дне – десятки, сотни скелетов, опутанных водорослями, с застывшими в вечном крике челюстями. А среди них – свежие тела трех пропавших мужчин, чьи фотографии он изучал.
Александр проснулся в холодном поту, задыхаясь от ужаса. Рядом спокойно дышала Светлана. Часы показывали три часа ночи – классическое «мертвое время», когда грань между мирами истончается.
Он осторожно встал и подошел к окну. На стекле, изнутри, проступали странные узоры, похожие на иней, хотя на улице было тепло. Узоры складывались в тот же символ, что был на камне – трезубец с волнистыми линиями.
Александр коснулся символа пальцем, и тот мгновенно растаял, превратившись в капли воды, которые стекли по стеклу, словно слезы.
До отъезда в Карелию оставалось меньше суток, но Александр уже понимал – его путешествие началось задолго до того, как он сел в поезд. Водная нечисть каким-то образом дотянулась до него через тысячи километров, нашла его дом, проникла в его сны.
И это означало только одно – он имел дело с чем-то гораздо более древним и могущественным, чем просто местные легенды о русалках или утопленниках.
Это была сила, способная преодолевать расстояния. Сила, которая знала его имя. Сила, которая жаждала его крови.
Александр вернулся в постель, но уснуть больше не смог. Он лежал, глядя в потолок, и мысленно готовился к битве, которая ждала его на берегах далекого карельского озера.
Глава 2. В краю озёр и лесов
Поезд Москва – Петрозаводск прибыл на вокзал карельской столицы ранним утром. Октябрь в Карелии встретил Александра серым небом, моросящим дождём и промозглой сыростью, которая пробирала до костей. Северная природа готовилась к зиме, и это чувствовалось в каждом порыве ветра, в каждой капле дождя.