Денисов тоскливо посмотрел на свой стол, словно присматривая, чем бы ещё себя занять. На что ещё отвлечься от этой нахлынувшей тоски и от женщины, которая притащила эту самую тоску к нему в кабинет. Заняться было нечем. И телефон предательски молчал.
– Я Вам очень сочувствую. Бесконечно просто. Ну, а от меня-то Вы что хотите?
Женщина выпрямилась на стуле, промокнула глаза, тонущие в соленой влаге, посмотрела на Денисова и четко выпалила:
– Я хочу, чтобы Вы выяснили, что мой муж делал в метро, вместо того, чтобы быть в своей палате.
Денисов поежился. Не от холода. На улице было тепло. Весна пришла в этом году рано, активно и продолжала наступать, завоевывать города, села, поля и леса. Начало апреля, а тепло, как в мае. Солнце светит. Даже тут, на кладбище, оно светит. Подсушивает землю в проходах, бликует на гладком памятнике, служащем последней адресной доской для покойного. Ободряюще заглядывает в глаза живому. Будто говорит: «не дрейфь, жизнь продолжается, и она прекрасна. Ты только взгляни на меня, и всё поймешь». Но Денисову почему-то всегда на кладбищах было неуютно. Вроде и признаться стыдно: бывший опер, частный детектив, давно уже не юноша. И понятно, что некого бояться на кладбище. А вот все равно не по себе, хоть ты тресни. Поэтому, Денисов решил начать с кладбища. Чтобы пройти самое неприятное и потом уже к нему, этому неприятному, не возвращаться. Зачем ему вообще понадобилось навещать могилу недавно погибшего Александра Коваленко, он не смог бы ответить внятно. Но интуиция привела его сюда, а он привык доверять своей интуиции. Стоило ему проигнорировать чуйку – сразу случались последствия. Неприятные. Не вселенских масштабов, но всё же…