Глава 6: Наблюдатель в Каньоне
Сумерки сгущались быстро, превращая золотые пески в лиловые и серые тени. Скалы, к которым Карима направлялась, теперь высились перед ней темной, зубчатой стеной, изрезанной глубокими трещинами и узкими каньонами. Ветер здесь дул иначе – порывисто, завывая в расщелинах, словно пойманный в ловушку зверь. Зафир беспокойно переступал с ноги на ногу, прядая ушами. Даже конь чувствовал перемену в атмосфере.
Карима спешилась, решив дальше идти пешком. Оставлять Зафира было рискованно, но пробираться верхом по незнакомой, каменистой местности в темноте – еще опаснее. Она привязала поводья к чахлому кусту, похлопала коня по шее, шепнув ему оставаться на месте, и осторожно двинулась вперед, держа руку на рукояти кинжала.
Следы вели в узкий, извилистый каньон, чьи стены почти смыкались над головой, оставляя лишь тонкую полоску темнеющего неба. Становилось прохладнее, но воздух был тяжелым, неподвижным. Звуки шагов Каримы гулко отдавались от скал, заставляя ее вздрагивать. Она двигалась медленно, внимательно осматривая каждый поворот, каждую тень. Кто бы ни оставил эти следы, они явно знали эту местность и двигались уверенно.
За очередным изгибом каньона она замерла. Впереди, метрах в двадцати, на небольшом уступе виднелся крошечный огонек. Не костер – слишком мал и почти не давал дыма, скорее, тлеющие угли в небольшой каменной чаше. Рядом с огнем сидела фигура, закутанная в темный плащ, неподвижная, как часть скалы. Человек сидел спиной к ней, глядя в глубь каньона.
Сердце Каримы ухнуло. Ловушка? Или тот, кого она искала? Она затаила дыхание, пытаясь разглядеть детали. Фигура была невысокой, но плечистой. Рядом с ней на земле лежал длинный посох. Ни верблюдов, ни других людей видно не было.
Она могла бы отступить, вернуться к Зафиру и попытаться обойти это место. Но что-то удерживало ее. Зов, который привел ее сюда, не утих. Он словно указывал на эту фигуру.
Собравшись с духом, Карима сделала шаг вперед, стараясь ступать как можно тише, но камень под ногой все равно предательски скрипнул. Фигура у огня не шелохнулась.
– Кто здесь? – голос Каримы прозвучал хрипло и неуверенно в тишине каньона.
Фигура медленно повернула голову. Лицо скрывал глубокий капюшон, но Карима почувствовала на себе пристальный, оценивающий взгляд. Прошла долгая, напряженная секунда.
– Тот, кто задает вопросы первым в чужом доме, редко бывает желанным гостем, дитя оазиса, – раздался низкий, рокочущий голос. Не мужской и не женский, а какой-то… древний, словно сами камни заговорили.
Карима вздрогнула. Ее узнали. По одежде? По неуверенности?
– Я не ищу вражды, – сказала она, стараясь придать голосу твердость. – Я ищу племя шакари. Эти следы… они ваши?
– Следы принадлежат тем, кто их оставил, – уклончиво ответил незнакомец. – А шакари не любят незваных гостей. Особенно тех, кто несет с собой запах дворцов и… беспокойство.
Беспокойство? Что он имел в виду?
– Мой народ в беде, – выпалила Карима, чувствуя, что осторожность сейчас неуместна. – Тень пришла с востока. Она отравила Священный Источник Аль-Нура. Я ищу помощи. И знаний.
– Знаний? – голос под капюшоном стал чуть мягче, но не менее загадочным. – Знания пустыни не даются тем, кто их требует. Их находят те, кто готов слушать ее шепот. Ты слышишь его, дитя оазиса? Или только шум своих страхов?
Карима замерла. Этот незнакомец говорил о шепоте пустыни так же, как она сама его ощущала. Он знал.
– Я… я слышу, – прошептала она. – Ветер… песок… они зовут меня. С детства. Но меня учили бояться этого зова. Говорили, что это проклятие.
– Проклятие? – в голосе послышался смешок, сухой, как шелест песка. – Глупцы. Они боятся того, чего не понимают. Сила Аз’Мар – не проклятие и не благословение. Она просто *есть*. Как солнце, как ветер, как смерть от жажды для неосторожного путника. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты ее принять и понять.
Незнакомец поднялся. Он был ниже Каримы, но в его осанке чувствовалась скрытая мощь. Он сделал шаг к краю уступа, опираясь на посох. Лунный свет, пробившийся в каньон, упал на его лицо, когда он откинул капюшон.
Это была женщина. Старая, с лицом, покрытым такой густой сетью морщин, что казалось вырезанным из старого дерева. Но глаза… ее глаза были невероятно ясными, темными и глубокими, как ночное небо над пустыней. В них не было возраста – только вековая мудрость и острое, пронизывающее внимание. Это была не Найла, сказительница шакари, которую помнила Карима. Эта женщина была… другой. Более дикой, более древней.
– Меня зовут Захра, – сказала она, и ее голос теперь звучал более по-женски, хотя все так же низко и сильно. – Я Хранительница этого места. Перекрестка Путей. Шакари знают меня. Иногда они приходят за советом. Но ты… ты пришла не за советом шакари. Ты пришла за собой.
Карима почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Эта женщина видела ее насквозь.
– Помоги мне, Хранительница Захра, – взмолилась Карима, делая шаг вперед. – Научи меня. Аль-Нур погибнет, если я не пойму… если я не приму эту силу.
Захра долго смотрела на нее, ее темные глаза изучали лицо Каримы. Затем она медленно кивнула.
– Путь будет долгим и опасным, дитя оазиса. Пустыня испытывает всех, кто ищет ее даров. И особенно тех, в чьей крови течет древняя сила. Ты готова заплатить цену? Готова оставить позади принцессу и стать ученицей песков?
Карима посмотрела вглубь каньона, во тьму, где завывал ветер. Потом перевела взгляд на ясные, требовательные глаза Захры. Страх все еще холодил сердце, но решимость была сильнее. Она вспомнила умирающий Источник, отчаяние в глазах отца, свой побег под покровом ночи. Назад дороги не было.
– Я готова, – твердо сказала она.
Захра кивнула снова, и в уголках ее морщинистых губ мелькнула тень улыбки.
– Хорошо. Тогда твое первое испытание начинается сейчас. Следуй за мной. И постарайся не отстать. Пустыня не ждет.
Она повернулась и легко, почти бесшумно, заскользила вглубь темного каньона, ее посох лишь изредка постукивал по камням. Карима на мгновение задержалась, бросив взгляд назад, в сторону, где остался Зафир и ее прошлая жизнь. Затем она глубоко вздохнула и шагнула во тьму вслед за Хранительницей Перекрестка Путей.