процесс, с помощью которого «сознание» (или, в некоторых случаях, «сверхсознание»)38 пытается обрести целостность и завоевать свободу. Ведь подобным бессознательным открытием посвятительной композиции дело не ограничивается; известно, что все основные мистические символы спонтанно являются в снах, галлюцинациях и даже в патологических экстазах. Переживания и символы восхождения, «движения к центру», сошествия в ад, смерти и воскресения, посвятительных испытаний и даже сложные алхимические символы – все это было зафиксировано в тех или иных состояниях такого рода. В какой-то мере здесь можно говорить о «мимикрии», т.е. об имитации поведения и жестов без общего переживания того, что они предполагают.
Йог может найти мандалу в своем теле, и тогда литургия интериоризируется, то есть превращается в ряд медитаций над различными «центрами» и «тонкими» органами.
Восхваление тела: хатха-йога
В тантризме человеческое тело приобрело значение, которого никогда прежде не имело в духовной истории Индии. Разумеется, здоровье и сила, интерес к уподобляемой космосу и неявно обожествляемой физиологии – все это ведические, если не доведические ценности. Однако тантризм делает из той концепции, что святость может быть достигнута лишь в «божественном теле», наиболее далеко идущие выводы. Пессимизм и аскетизм Упанишад и последующего периода был отвергнут. Тело перестало быть источником боли, но превратилось в наиболее надежное из доступных человеку средств «победы над смертью». И коль скоро освобождение может быть обретено еще в этой жизни, тело следует сохранять как можно дольше, причем в совершенном состоянии – именно в качестве опоры медитации39. Как мы увидим ниже, подобную же цель ставила перед собой индийская алхимия.
В «Хеваджра-тантре» Будда (Бхагаван) объявляет, что тот, кто не обладает безупречно здоровым телом, не познает блаженства. Это изречение неоднократно повторяется в тантрической и сахаджийской литературе. Сараха подает его в иносказательном стиле: «Здесь (внутри тела) текут Ганг и Джамна… здесь Праяга и Бенарес – солнце и луна. Здесь священные места, здесь Питхас и Упапитхас – я не видел места для паломничества и обители блаженства, подобных моему телу». Сам Будда скрыт в этом теле, добавляет он.
В таком подчеркнутом придании ценности человеческому телу и его возможностям прослеживаются два аспекта: во-первых, здесь придается значение совокупному жизненному опыту как составной части садханы; этот подход является общим для всех тантрических