На том свете
Слово «ангел», я уже писал, не русское. Оно заимствовано из греческого20 и обозначает «вестник». Греки, в свою очередь, свои религиозные представления во многом переняли у иудеев, в том числе и понятие «ангел». А у кого иудеи это взяли – вопрос к лукавым учёным…
Я же полагаю, благо скромно жить, не обезьянничая. Потому что всё на Земле – ложь… Так пусть уж лучше будет ложь своя, природная… Поэтому я не буду вам лгать о том, что душа господина А. пошла ко греческим или иудейским ангелам… Нет, она стала просто духом. И даже более того – духом благодати. Потому что в сердце её явно тлела искра божественного огня.
Этот дух не обладал крылышками. Ведь они ни к чему для бытийствования в духовой среде. И вообще у него не было постоянного видимого образа…
Да, какой-то лик с неясными и непостоянными очертаниями душа господина А. иногда принимала. Но существовала в нём недолго, меняясь и исчезая… Я бы сказал, что это напоминало жизнь облака, только духовного – естественного, создать которое, надеюсь, учёным будущего не удастся… В основном же душа жила, невидимо расширяясь и сжимаясь. И другие обитатели тонкого мира воспринимали её именно как более или менее ощутимый сгусток духовно-огненной силы. То же ощущала и душа господина А. по отношению к другим духам. А понимала ли свою способность чувствовать? – Едва ли. – Сейчас у неё об этом уже не спросишь…
Было ли место обитания души господина А. вне тела раем или адом? – По-моему, эти человеческие представления – выдумка, одна из многих лжей мира сего. Но если мыслить в этих легендарных понятиях, то скорее уж средý существования души господина А. можно было бы назвать раем. Потому что она не испытывала гнёта страстей и, соответственно, была совершенно спокойна, блаженна и по небесному счастлива…
Здесь вы можете потратить некоторое время на обругивание меня за то, что я рассуждаю о потустороннем бытии, не считаясь с библейскими и прочими мудрецами.
Я – русский, понимаете?.. Или безумец. Я люблю Мать-сыру-Землю больше, чем что бы то ни было в тварном мире, и совершенно определённо больше всех людских боженек вместе взятых. Представьте, даже не плюю на землю, считаю это кощунством. И не заменяю святое понятие Земли-матери образом жены иного народа, пусть и распрекрасной…
В моём сердце горит пламя любви к Высшему и сущему. Это же произойдёт в будущем и с сердцем души господина А. … То есть, у меня есть духовный опыт, которого нет у вас. И это даёт мне право описывать с чувством правоты и собственного достоинства то, что ощущаю, то, что открывается… Не нравится – книгу В. Филевского закрыли, оплевали – и к «батюшке»: он научит… Но лично с моим сердечным пламенем его наука не в ладу, прошу прощения…
Я бы сказал, благо не слушать кого-то, а пробовать, проверять, искать, а где же правда? Ибо нет вернее знания, в том числе и духовного, чем приобретённого в собственном опыте…
Ах, опыт молитвенный, какая благодать на Земле сравнится с тобой?.. – Только счастье вспыхнувшего сердца души… Но, предполагаю, что это не ваше счастье. Да и, как говорится, его не намажешь…
Земное и небесное счастье, как же вы разнитесь!.. Земное счастье строится на загнании правды в самый дальний угол сознания и надёжном муровании её там. Ну и, конечно, на самом бессовестном оболгании Правды небесной и объявлении её гнусной ложью в угоду правде земной.
Небесное же счастье происходит от того, что темница правды – тело – разрушается со смертью плоти. И тогда душа, вырвавшись на волю, овладевает правдой в полной мере. Они две – небесная правда и душа – становятся одной сущностью. И обновлённая и расправившаяся в правде душа, покинув убогие хоромы лживой духовной оболочки Земли, обретает вожделенный покой. Время для неё тогда прекращается…
Вы ведь знаете, что «счастливые часов не наблюдают»21… Мудро сказано… Вот так же блаженно и бытийствуют души, расставшиеся с телами, столетия, тысячелетия и тому подобное. – Они не ведают о длительности блаженства, потому что время не то, чтобы останавливается – его нет вообще. Страстей нет, поэтому нет и горя. Мысли не блудят, не унижают души. Поэтому весь быт – одна тихая и непрерывная радость…
Человек же так не может. Ибо чтобы ощутить блаженство, ему необходимо узнать прежде большое страдание. И, наконец, блаженство страстному земному существу приедается. Поэтому, чтобы вернуть остроту восприятия блаженства, человек невольно даёт волю страстям, вступает в нестроение и испытывает боль…
Так насколько же совершеннее человека духи благодати: вечное блаженство, вечное счастье!.. – Пресно, да? – И даром не надо… Поэтому люди так и цепляются за жизнь в теле…
У меня был приятель на Земле. И как-то он отказался увидеться со мной, сказав:
– На том свете встретимся. —
Думаю, он погорячился. Потому что встречи в тонком мире, конечно, быть могут. Но – не обязательно, ибо уж слишком много там духовных сущностей… Ну да, некоторые тянутся друг ко другу вне пространства – там нет ни расстояний, ни скорости перемещения… Но всё-таки распознать эти сущности не так-то и просто. Тем более, нельзя захотеть увидеть ту или иную душу… В смысле, вообще не получится захотеть… Поэтому на Земле лучше не откладывать действительно нужную встречу до бытия в загробном мире… Я думаю так…
А, с другой стороны, приятель ответил мудро. В том смысле, что все встречи и разговоры суть пустота… Благо молчать и любить Высшее и сущее, глубоко погружаться в эту любовь, истончая блуждание мыслей, да и сами мысли по возможности…
Одна любовь, забывающая даже к кому и чему она обращена…
Быть любовью… Если удаётся достигнуть такого состояния, то это и подобно ощущению того света. Это и есть правда о нём. И я показываю вам её… Не согласны? С вашею сказкой не вяжется? – Ха-ха-ха-ха… Да нет, понимаю: колыбельные слушать гораздо приятнее…
«Лунный свет в окошко, звёзды в небесах.
Спи, мой милый крошка, закрывай глаза.
Замурлычет ветер, как пушистый кот,
И усталый вечер торопясь уйдёт.
Баю – баю, баю – баю. Кто ты? Я пока не знаю»22…