времени? —
осведомился я.
— Небольшая загвоздка вышла, и, честно говоря, я сам
виноват; поспешил, необдуманно поступил: Наташа приходила сюда,
в кинотеатр, совсем недавно, и в это же самое время, как
выяснилось, она была дома. Здесь, в кабинете, она почему-то
ожидала встретить тебя и выглядела, мягко говоря, в растерянном
ужасе, если не сказать безумно, и эти обстоятельства уже
известны твоей маме.
— Спасибо, Юра, я постараюсь со всем этим разобраться.
Конечно же, тебе было бы лучше не выставлять Наташу перед
мамой…
— Извини, но я сам испугался и потому поспешил.
Теперь снова на некоторое время мы замолчали…
— Кое-что я у тебя хотел уточнить, Сережа, — сказал
Божив. Я отзывчиво посмотрел другу в глаза.
— Скажи, Созерцатель… кто это?
— В двух словах будет сложно объяснить даже то, что мне
известно о нем, поверь, не все пока доступно и мне, но
прежде… откуда ты об этом узнал?
— Магистр сказал, что по разрешению Созерцателя было не
допущено помешать Ивану тебе помочь.
— Так, еще одно то, о чем я не знал. Хорошо, с этим я
тоже сам разберусь… — сказал я, немного подумал и повторил:
— Созерцатель, — и я оживился, — это некое существо,
насколько я понимаю, обладающее мощным источником Космического
Сознания, ему подчинены все и все, но, в отличие от Бога, он
является как личность… Пожалуй, больше сказать я пока не
могу, разве что добавить последнее: Созерцатель ни на чьей
стороне.
— Знаешь, Сережа, — резко вдруг поменял тему разговора
Божив, — мне кажется, хорошо было бы, если бы ты навестил
Наташу и постарался объясниться. Думаю, что я смогу тебе в этом
помочь. Это меня тоже мучило и озадачивало, и потому в
несколько минут я и Юра оговорили вопрос и некоторые детали
моего посещения Наташи. Вскоре приблизилось самое главное,
наступило время прощаться.
— Теперь, — сказал я, и в моем голосе прозвучали нотки
итога, интонация окончания, — нам пора завершать, ты сейчас,
Юра, снимешь телефонную трубку и вызовешь 'скорую помощь'. —
Божив слушал меня внимательно, — объяснишь врачу, что с
посетителем кинотеатра, то бишь со мной, случилась
неприятность, подозрение на помешательство. Остальное беру я на
себя, постараюсь оправдать предполагаемое директором
кинотеатра.
— Ясно, — печально отозвался Божив.
Пожар
Только что спеленутого в рубашку для буйных сумасшедших
председателя кооператива утащили из кинотеатра на носилках в
машину 'скорой помощи': огрызнулась захлопнутая дверца
медицинского автомобиля, на секунду буксанув на месте от
резкого газа, взвились колеса на своих осях и, перешептываясь с
асфальтом, унесли в кузове здравоохранения очередную жертву на
лечение.
Божив еще оставался стоять на ступеньках, прочно
задумчивый с виду, а внутри его сосредоточенность суетилась, и
ей трудно было остановиться, каждое мгновение все новые чувства
Юрия Сергеевича отказывали ей в приеме.
Молниеносное изменение произошло в болевых точках психики
Божива, ущемленные случившимся, они наперебой напоминали о
себе.
Солнце уже отвисало на небе за полдень, но его откровенная
жара продолжалась, и жесткий свет его впивался в глаза.
… Неожиданно из-за кинотеатра стремительно подрулил к
Юрию Сергеевичу мотоцикл с коляской, в седле сидел Дубинин, он
тут же умертвил мотор, отключив зажигание, и Божив не видел,
как из-за того же угла, откуда только что объявился участковый
милиционер, пришпоривая три колеса, выглядывала в пол-лица
Марина Ивановна.
— Так, Юрий Сергеевич, что здесь происходит? — бойко
заговорил Василий Васильевич, спрыгивая с подножки мотоцикла на
асфальт. — От сообщников избавляемся или как? Что молчите?
— Извините, но вы еще не уступили мне место для ответа,
— определилися Божив.
— Кого забрали, почему?
— А я откуда знаю.
— Как же так, не знаете?
— Нет, не знаю.
— А разве этот толстячок, которого увезли, не ваш
товарищ? Взбунтовался, хотел вас выдать?
— Ну вот, видите, вы сами все знаете…
— У меня служба такая: глаза и уши по всему поселку
расставлены, и каждый шорох таких, как вы, Юрий Сергеевич, в
особую тетрадку записан.
— Ну ладно, хватит театральных подмостков. Во-первых,
толстячка