губы.
Женщина испуганно озиралась по сторонам, а Наташа не могла
сделать ни единого шага из-за поворота. Опустошенная, с
обвисшими руками, едва передвигаясь и покачиваясь, Наташина
мама ушла с площади Лесного поселка, но калитка еще не
захлопнулась! И тут к Наташе неожиданно вернулась полная память
земной жизни, вся она воспламенела чувствами.
Наташа яростно ринулась туда, на площадь, к незакрытой
калитке.
Женщина стояла посреди двора, когда Наташа возникла в
калиточном проеме.
— Мама! — выкрикнула Наташа, женщина обернулась. —
Мамочка! — воскликнула снова ее дочь. Женщина немного
помолчала, рассматривая обратившуюся к ней девушку.
— Вы кто? — сказала она.
— Я Наташа, мамочка, Наташа, — надрывно проговорила
Наташа.
— Зачем же вы так? — печально отозвалась на восклицание
обращающегося к ней человека женщина. — Моя дочь умерла, а вас
я вижу впервые, девушка.
— Мамочка, это же я и есть, Наташа, твоя дочь, —
взволнованно заговорила Наташа, быстро приближаясь к женщине,
она подошла и обняла ее, и они обе заплакали.
Так они простояли с минуту. Женщина гладила девушку по
голове.
— Успокойся, доченька, успокойся, — приговаривала она,
— очень жаль, что я не твоя мама, вот, присядь сюда, на
лавочку. — Наташа рыдала. — Я тебе сейчас водички принесу. —
И на некоторое время женщина скрылась в доме. Вскоре она пришла
с кружкой в руке и, приблизившись к Наташе, присела рядом с
ней, и снова она гладила девушку по голове.
— Вот, попей, доченька, попей водички, легче будет, —
уговаривала она. Наташа отхлебнула глоток воды из предложенной
кружки, и снова слезы обиды навернулись на ее глаза.
— Вот, посмотри, доченька, — обратилась женщина к
девушке, доставая из кармана широкого халата небольшую
фотографию, и она протянула ее девушке. Наташины рыдания
остановились, но она еще всхлипывала. Наташа пристально
смотрела на свою фотографию, на карточке в алюминиевой оправе
была она!
— Но это же я и есть, мамочка, — недоумевала девушка.
— Бедная доченька, как ведь какое-то горе тебя скрутило,
— ответила женщина. И тут Наташа словно опомнилась.
— Принесите мне зеркало, — попросила она, — у вас есть
зеркало?
— Да, конечно же, я сейчас, доченька, — спохватилась
женщина и торопливо ушла в дом и так же торопливо вернулась с
зеркалом в руке. — Вот, пожалуйста, доченька, держи зеркало, а
вот и платочек возьми, приведи себя в порядок, милая.
Наташа приняла зеркало из рук женщины и во мгновение
взглянула в него.
— Господи! — воскликнула она и больше ничего не смогла
проговорить.
Теперь Наташа шагала через площадь Лесного поселка, даже,
скорее, беззаботно брела, все ее чувства остановились там, у
зеркала.
Бессердечно шла Наташа, узнаваемый мир не узнавал ее.
Яркое сочное солнце отвесно жмурилось, оно высвечивало
Наташу, высвечивало площадь, словно циферблат огромных часов,
на которых означались две стрелки: Наташа и ее тень.
Никто теперь не мог узнать Наташу, потому, что от ее
прежнего обличия только и осталось всего очертания фигуры и
длинные вьющиеся волосы.
Там, в зеркале, она увидела совсем другое лицо, не ее
лицо, точно позаимствованное у кого-то, оно было уродливым, с
синяками под глазами, с мясистыми носом, губами, с широкими
скулами, обтянутыми пористой кожей, приземистый лоб, а эти
узкие некрасивые глаза, обвисший подбородок, словно это было не
лицо, а маска! 'Мои волосы и голос, когда я взглянула поверх
калитки, обрадовали мамочку, — уже почему-то безболезненно,
бесчувственно думала Наташа, — но это ужасное лицо отвергло
нашу встречу'.
Наташа поднялась по ступенькам кинотеатра, остановилась
возле колонн.
— Здравствуйте, — медленно проговорила она в сторону
уборщицы Лидии Ивановны, которая, нагнувшись у ведра с грязной
водой, отжимала тряпку.
— Здравствуйте, девушка, — приподняв голову, отозвалась
та и как-то вдумчиво посмотрела вслед поздоровавшемуся с ней
человеку, будто что-то припоминая.
А Наташа не замедлила скрыться в прохладе кинотеатра,
потому что новые слезы залили ее лицо.
Но тут, в малом фойе, Наташино сердце дрогнуло воистину и
прежние чувства вернулись к ней: из директорского кабинета
вышел с весьма