пучине озера.
— Постой! — услышал он позади себя повелительный оклик,
и юноша дрогнул, удивился человеческому голосу здесь. —
Повернись ко мне лицом, — снова прозвучало повеление, и юноша
повернулся. В трех шагах от него стоял маг, он был одет в
черную одежду.
Налетел ветер, и черный плащ мага развевался на этом ветру
огненными вспышками, потому что изнутри этот плащ был
кроваво-красного цвета.
— Ты искал любви, но ты ее не нашел, — сказал маг, и он
сурово смотрел в глаза юноше, — но ты не можешь потерять себя.
— Почему? — впервые за столько времени промолвил молодой
мужчина, и его крепко сжатые губы разомкнулись.
— Потому, что тебе нечего терять, я научу тебя, как
обрести любовь.
— Я теперь даже не знаю, зачем она мне нужна.
— Человек, нашедший любовь, бессмертен, ему больше
незачем жить временной человеческой жизнью. А ты решил
остановить свою жизнь, чтобы подчеркнуть ее временность, ты
хочешь остаться смертным?
— Нет… я не хочу умирать.
— Да будет именно так. Смерть также временна, как и
жизнь. Только единому вечность и бессмертие, а ты не един,
потому что одинок, а значит, смертен. Поступишь так, как я тебе
скажу, иначе больше не найдешь меня.
— Я готов, — ответил юноша.
— Ты не нашел любви, ты гонялся за порхающими
разноцветными лепестками бабочек, но они одна из этих бабочек
не порхала у тебя в душе.
— Да, кажется, я начинаю понимать, — отозвался юноша.
— Внимательно осмотрись, — потребовал маг, и юноша все
окрест окинул взглядом.
— Не вокруг, а в себе.
Юноша сосредоточился.
— Увидел ли ты образ любимой там?
— Боже… — проговорил после некоторого молчания юноша,
— я так несовершенен, в моем сердце нет любимой, я не вижу ее.
Тогда что же я искал? И как я мог найти то, чего нет?
— Ты никогда не искал, ты гонялся за красочными
наваждениями.
— Да.
— Надо создать и овладеть, иметь и потерять, и лишь тогда
искать и найти.
— Создать и овладеть, — задумчиво повторил юноша, —
иметь и потерять, и лишь тогда… искать… и найти! —
воскликнул он. — Я сделал последнее…
— Ты зарился на чужое добро и потому всегда получал
пинка, чужая собака непослушна и может укусить.
— Только моя собака откликнется на зов и позволит себя
погладить, — твердо сказал юноша.
— Обрети любимую в себе, создай ее образ, он должен
ожить, шевельнуться в твоей душе, заговорить с тобой на языке
сердца, но и тогда ты не найдешь любимой.
— Я должен буду его потерять, свой образ?
— Отказаться от него, вывести его из души и забыть о нем.
— И забыть о нем, — подытожил юноша.
— Забыть о нем, но твоя любимая будет помнить о тебе, и
тогда ты будешь не одинок в своих поисках: твой образ тоже
будет искать тебя, и придет время, когда вы в одно мгновение
узнаете друг друга, твоя любимая вернется к себе на родину — к
твоему сердцу. Другого пути у любви нет.
Юноша задумался и, как бы рассуждая вслух, проговорил:
— Но если я забуду образ любимой, то как же я его найду,
ведь я не буду помнить, что искать?
— Ты забудешь его в душе, но он будет жить в мире, и ты
будешь помнить об этом и приглядываться к лицам, чтобы узнать
его. Ты должен зорко посматривать на свой образ любимой издали,
пока не встретишь его. Только не нянчить его в сердце, его
колыбель должна быть пуста. Любимая должна прежде всего сама
потратиться на поиски тебя. Родина помнит о нас, но не она
приходит к нам, а мы возвращаемся к ней… — и с этими словами
маг отпустил юношу в мир людей, повелел ему вернуться туда.
Всю обратную дорогу юноша создавал образ любимой в своей
душе, и, когда он пришел к людям, преодолев долгие расстояния,
любимая ожила, шевельнулась в его сердце, и он забыл о ней, и
колыбель его души опустела, и образ его любимой стал жить в
мире и разыскивать его, и юноша пристально, издалека
посматривал на любимую.
И пришло время, и они встретились, и в одно мгновение
узнали друг друга, и им хорошо было вместе.
Но… предсказанное единение с любимой… у юноши
продлилось недолго.
Он стал замечать, что любимая охладевает к нему, а он все
ярче и сильнее любит ее, и даже наступали моменты, когда юноше
не обязательно было видеть