История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен

У него никогда не было недостатка в мужестве вступать в бой с закованными в даты христианскими всадниками, которых все боялись: личная храбрость была этому высокому, сухощавому, почти безбородому человеку в столь высокой степени свойственна, что окружающие его постоянно, хотя понапрасну, должны были удерживать его от подвергания себя безумным опасностям; но он вовремя понял перевес рыцарей при рукопашной борьбе; тогда он стал стремиться к тому, чтобы вести войну иначе: с прежнею живостью, которая не позволяла бы крестоносцам передохнуть и не ослабила бы воодушевления в своих, но по возможности избегая больших битв, решаясь на них только в случае каких-нибудь необыкновенно благоприятных обстоятельств. И в этом он поступал правильно. Даже тогда, когда он решался вступить в решительный бой, он оставался несколько раз в проигрыше и, несмотря на весь вред, причиненный им то здесь, то там своим противникам, ему удалось надолго вернуть исламу только некоторые округи Северной Сирии в 545 (1150/51)¹¹⁷ г. и крепости Харим и Панеаду в 559 (1164) г. Он, скорее, считал своей ближайшей и главной задачей постоянно собирать вокруг себя новые силы, чтобы впоследствии, после того как окружит со всех сторон, от моря до моря¹¹⁸, государство крестоносцев, путем присвоения себе соседних с ними мусульманских земель, – чтобы тогда быть в силах выступить с войском, которому нельзя было бы противостоять. Это удалось ему сверх всякого ожидания, так что благодаря этому, а также пробуждению магометанского фанатизма он действительно сковал те орудия, воспользовавшись которыми Саладин мог впоследствии одержать блестящие победы. Прежде всего, Нуреддин в 549 (1154) г. лишил трона последнего потомка Тогтегина, предварительно ловко разъединив его с его окружающими, и завладел Дамаском, с согласия его населения. Для крестоносцев это был удар, которого не могли бы исправить и десять выигранных сражений: вместо слабых, всегда клонящихся то в ту, то в другую сторону и склонных к мирным сношениям Тогтегинидов, они имели теперь в середине фланга своего узкого берегового владения неутомимого и непримиримого врага; в скором времени этот последний приготовился связать и последнюю петлю той сети, которая должна была обхватить христиан везде, куда не хватало море.