От нескончаемого потока слов я сразу же утерял всякий смысл этой скорострельной очереди и почувствовал, как у меня медленно вспухает голова.
– Стоп! – сказал я приказным голосом. – Ни одного слова больше! А то я этого не вынесу. Отвечайте только коротко и ясно: это ваш муж?
– Конечно, муж! А то кто же? Был бы он мне не мужем, так я бы…
– Стоп! – снова гаркнул я. – Ни одного слова больше.
Мысленное заклинание помогло и маленькая женщина наконец-то закрыла рот. Я посмотрел на добродушного гиганта.
– Отвечайте лучше вы, это ваша жена?
– Жена, Маша. – прогудел гигант.
– А пришли вы зачем?
– Это…, лечить…
– Кого?
– Да вроде меня.
– Как вас зовут?
– Мишей. – прогудел гигант и посмотрел на жену, которая то и дело открывала свой ротик, но, сдерживаемая мысленным приказом, не могла произнести ни единого слова.
– От чего же вы желаете вылечиться, Михаил? – с любопытством спросил я.
– Это… Пусть Маша скажет. – застеснялся голубоглазый великан и снова стал переминаться с ноги на ногу.
Я с сомнением посмотрел на женщину, делавшую отчаянные попытки заговорить, отрицательно покачал головой и опять повернулся к ее мужу.
– На вид вы совершенно здоровы, Михаил. Я никогда не видел более здорового человека. Даже ваша аура мне об этом говорит.
– Дак ведь стыдно мне. – протянул он. – Вчера я немного задержался после работы…, и вот…
– Что, вот?
– Выпили немного.
Путем настойчивых вопросов я постепенно вытянул из стесняющегося великана его историю. Работал Михаил грузчиком в нашем Дудинском порту. Не пил, не курил и зарабатывал, по его словам, порядочно. Жили они с женой в однокомнатной квартире. Поженились прошлым летом и детей у них пока не было. Зато дом был полная чаша. А вчера в бригаде отмечался какой-то юбилей и ребята уговорили Михаила выпить. Выпил он грамм сто пятьдесят, не больше, а потом удрал от ребят домой. Зашел на кухню и там случайно смахнул со стола сразу пять тарелок.
– Случайно, понимаешь, получилось! – гудел он приглушенным стеснительным басом. – Я ведь и трезвый иногда что-нибудь задеваю дома. Тесно мне. А Маша решила, что меня надо лечить.
И он окончательно замолчал.