что мое недоверие, если это можно назвать
недоверием, относится не к нему лично, но вызвано тем, что практическая
сторона магии, о которой мы говорим, до сего времени выглядела для меня
настолько отвлеченной, что я никогда не рассматривал ее как реальную
возможность. Я повторил, что на своем собственном опыте я действительно
убедился, что именно в сновидении возможно все. Я напомнил, что сам же
он и культивировал во мне подобную идею наряду с требованием остановки
внутреннего диалога. Но то, что он рассказывал об арендаторе, не
укладывалось в привычные рамки. Это было бы нормальным для тела
сновидения, но не должно было иметь никакого отношения к действиям в
обычном мире. Я дал ему понять, что подобная версия была для меня
противоестественной и потому неприемлемой.
Откуда такая реакция непримиримости? — спросил он, улыбаясь.
Его вопрос застал меня врасплох. Я был в растерянности.
— Я думаю, что это претит моей сущности, — предположил я. И именно
это я и имел в виду. Мысль о том, что женщина в церкви была мужчиной,
вызывала во мне отвращение.
В моей голове вертелась мысль: возможно, арендатор — просто
травести. Я серьезно спросил об этом дона Хуана. Он так рассмеялся, что,
казалось, не сможет остановиться.
— Такая возможность слишком земная, — сказал он. — Может быть, твои
прежние друзья могли делать такое. Твои теперешние друзья более
изобретательны и менее склонны к мастурбации. Я повторяю — это существо
в церкви — женщина. Это «она». И у нее есть все органы и атрибуты
женщины.
Он ехидно улыбнулся. — Тебя всегда привлекали женщины, не так ли?
Похоже, что эта ситуация — для тебя, как по заказу.
Его радость была столь по-детски откровенной, что заразила и меня.
Мы рассмеялись вместе. Он — неудержимо, я — понимающе.
Затем я принял решение. Я встал и громко заявил, что у меня нет
желания иметь дело с арендатором ни в каком состоянии. Я решил
пренебречь всем этим и вернуться в дом дона Хуана, а затем — к себе
домой.
Дон Хуан сказал, что он ничего не имеет против моего решения, и мы
направились назад к его дому. Мои мысли бешено скакали. Правильно ли я
поступаю? Убегаю ли я от страха? Конечно, я сразу расценил свое решение
как правильное и неизбежное. В конце концов, убеждал я себя, меня не
интересуют приобретения, а дары арендатора напоминали приобретение
собственности. Было много вопросов, которые я мог бы задать бросившему
вызов смерти.
Мое сердце стало биться так сильно, что я почувствовал его
пульсацию в желудке. Внезапно это биение сменилось голосом эмиссара. Он
нарушил свое обещание не вмешиваться и сказал, что невероятная сила
учащает биение моего сердца, чтобы заставить меня вернуться в церковь.
Идти в дом дона Хуана означало — идти к смерти.
Я остановился и быстро сообщил дону Хуану слова эмиссара:
— Это правда?
— Боюсь, что да, — застенчиво согласился он.
— Почему ты сам не сказал мне, дон Хуан? Ты хотел, чтобы я умер,
потому что считал меня трусом? — спросил я, приходя в ярость.
— Так ты не умрешь. Твоя телесная энергия имеет бесконечные ресурсы.
И мне никогда не приходило в голову, что ты трус. Я уважаю твои решения,
и меня совершенно не интересует, что движет их принятием.
Ты в конце пути, так же, как и я. Так будь настоящим нагвалем. Не
стыдись самого себя. Я думаю, что если бы ты был трусом, ты бы умер от
страха много лет назад. Но если ты боишься встретиться с бросившим вызов
смерти, тебе лучше умереть, чем встретиться с ним. В этом нет стыда.
— Давай вернемся назад в церковь, — сказал я как можно спокойнее.
— Сейчас мы приближаемся к самому главному! — воскликнул дон Хуан.
— Но сначала давай вернемся в парк, присядем на скамью и тщательно
продумаем варианты твоих действий. Мы можем выиграть время; к тому же не
стоит слишком спешить к тому, что находится рядом. Мы вернулись в парк,
тут же нашли незанятую скамью и сели.
— Ты должен понять, что только ты сам можешь принять решение,
встречаться или не встречаться с арендатором, принять или отвергнуть его
дар силы, — сказал дон Хуан. — Но твое решение должно быть высказано
женщине в церкви наедине; иначе оно не будет иметь силы.
Дон Хуан сказал, что дары арендатора необычайны, но плата за них
огромна. И сам он не одобряет ни дары, ни цену.
Перед тем, как ты примешь настоящее решение, — продолжал дон Хуан,
— ты должен знать все детали наших действий с этим магом.
— Лучше бы мне больше об этом не слышать, дон Хуан, — взмолился я.
— Ты обязан знать, — сказал он. — Как